«И снова Лев Толстой и его конфликт с Церковью, сколько можно?!» - скажет читатель, увидев эту книгу, - и будет не прав. Есть конфликты в истории, к которым человечество возвращается вновь и вновь — не потому, что открылись новые факты, а потому, что на новом витке жизни старый конфликт неожиданно наполняется иным содержанием и требует иного понимания. Меняется общество, ломаются традиционные представления — не говоря уже о взглядах отдельного человека. И сейчас, когда Церковь стала занимать заметное место в общественной жизни и в сознании многих людей, вопрос: за что же ее так невзлюбил великий русский классик, невзлюбил настолько, что встал один на один в борьбе с нею, — требует ответа на уровне нашего сегодняшнего понимания. Ответа не однолинейного, как в компьютерной игре: кто был прав, кто победил в этой борьбе, — а сложного, опрокинутого в многослойную культуру прошлого и дающего сегодня почву для личного выбора.
«I snova Lev Tolstoj i ego konflikt s Tserkovju, skolko mozhno?!» - skazhet chitatel, uvidev etu knigu, - i budet ne prav. Est konflikty v istorii, k kotorym chelovechestvo vozvraschaetsja vnov i vnov — ne potomu, chto otkrylis novye fakty, a potomu, chto na novom vitke zhizni staryj konflikt neozhidanno napolnjaetsja inym soderzhaniem i trebuet inogo ponimanija. Menjaetsja obschestvo, lomajutsja traditsionnye predstavlenija — ne govorja uzhe o vzgljadakh otdelnogo cheloveka. I sejchas, kogda Tserkov stala zanimat zametnoe mesto v obschestvennoj zhizni i v soznanii mnogikh ljudej, vopros: za chto zhe ee tak nevzljubil velikij russkij klassik, nevzljubil nastolko, chto vstal odin na odin v borbe s neju, — trebuet otveta na urovne nashego segodnjashnego ponimanija. Otveta ne odnolinejnogo, kak v kompjuternoj igre: kto byl prav, kto pobedil v etoj borbe, — a slozhnogo, oprokinutogo v mnogoslojnuju kulturu proshlogo i dajuschego segodnja pochvu dlja lichnogo vybora.
