Ну, для начала, следует сказать, что это Стивен Фрай. Для тех, кто читал что-то - или всё - из Фрая, о стиле и подаче можно больше ничего не рассказывать. Эта книга игрива, живописна, богата на эпитеты, балагуриста и педантична в деталях. И как всегда, Фрай влюблен в то, о чем пишет, он не скатывается в клоунаду и комикование, хотя в такой хрестоматийной, как греческие мифы, теме, есть все возможности устроить пошловатое шапито. Ни пошловатости, ни шапито в этой книге нет. Кто-то скажет, дескать, зачем нам стотыщпицотый пересказ греческих мифов и сказаний.Во-первых, старые истории живут в пересказах, т.е. не каменеют и не превращаются в догму.
Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности - художников, скульпторов, поэтов - порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорОво воспринимать мифы древних греков, без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому как не Стивену Фраю сделать это?
В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них - он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам.
В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга - это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты.
Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его "Легендах и мифах Древней Греции", привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции, где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая - это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию. А заодно и как следует развлечься, окунаясь в стиль Фрая, удивляясь, ужасаясь и смеясь с ним вместе.
Цитаты из книги:
Арес - Марс у римлян - был, конечно, недалек, фантастически туп и лишен воображения, ибо, как всем известно, война - дело дурацкое.
У любви и войны, Венеры и Марса, всегда возникает сильное родство. Никто не понимает толком, с чего бы, но в попытки найти ответ вбухана прорва денег.
Следом Гея посетила Мнемосину, та увлеченно старалась остаться непроизносимой. Казалась очень поверхностным, глупым и дремучим существом, ничего не знавшим, а понимавшим еще меньше.
Гуляя по окрестностям, Гермес не ведал, как далеко забрался, но на каком-то поле открылся ему чудесный вид стада снежно-белых животных, что щипали траву и тихонько мычали в лунном свете. - О! - зачарованно вздохнул он. - Какие чудные мумучки. - Пусть и был чрезвычайно развит, детские словечки он еще не превзошел. Гермес смотрел на коров, коровы смотрели на Гермеса.
Горюя из-за смерти любимого слуги, Гера взяла сотню зорких Аргусовых глаз и поместила их на хвост крайне бестолковой, растрепанной старой курицы, преобразив ее в то, что мы ныне наблюдаем как павлина - вот так современная гордая, красочная и спесивая птица навеки стала ассоциироваться с богиней Герой.
Nu, dlja nachala, sleduet skazat, chto eto Stiven Fraj. Dlja tekh, kto chital chto-to - ili vsjo - iz Fraja, o stile i podache mozhno bolshe nichego ne rasskazyvat. Eta kniga igriva, zhivopisna, bogata na epitety, balagurista i pedantichna v detaljakh. I kak vsegda, Fraj vljublen v to, o chem pishet, on ne skatyvaetsja v klounadu i komikovanie, khotja v takoj khrestomatijnoj, kak grecheskie mify, teme, est vse vozmozhnosti ustroit poshlovatoe shapito. Ni poshlovatosti, ni shapito v etoj knige net. Kto-to skazhet, deskat, zachem nam stotyschpitsotyj pereskaz grecheskikh mifov i skazanij.Vo-pervykh, starye istorii zhivut v pereskazakh, t.e. ne kamenejut i ne prevraschajutsja v dogmu.
Vo-vtorykh, grecheskaja mifologija bogata na material, kotoryj vplot do vtoroj poloviny KHKh veka dazhe u vospevatelej antichnosti - khudozhnikov, skulptorov, poetov - poroj vyzyval devichju stydlivost. Sejchas nakonets prishlo vremja po-vzroslomu, s interesom i zdorOvo vosprinimat mify drevnikh grekov, bez kupjur i otvedennykh v storonu glaz. I komu kak ne Stivenu Fraju sdelat eto?
V-tretikh, Fraj vovse ne pytaetsja tolkovat pereskazyvaemye im istorii. I ne potomu, chto u nego net mnenija o nikh - on prosto chestno pereskazyvaet, a kopatsja v smyslakh predostavljaet antropologam i filosofam.
V-chetvertykh, da, vse eti sjuzhety mozhno najti v sotnjakh knig, posvjaschennykh Drevnej Gretsii. No Fraj zanovo sostavljaet iz nikh buket, ego kniga - eto svoego roda ikebana. Na tsvety, vetki, palki i vazy mozhno gljadet v tsvetochnom magazine po otdelnosti, no chelovechestvo po-prezhnemu sostavljaet i pokupaet bukety.
Chitat etu knigu, pomimo ochevidnoj razvlekatelnoj i otdykhatelnoj tsennosti, stoit i radi togo, chtoby strjakhnut pyl s detskikh vospominanij o Kune i ego "Legendakh i mifakh Drevnej Gretsii", privesti v porjadok familnye dreva bogov i geroev, navernjaka davno pereputavshiesja u vas v golove, a takzhe vspomnit mifogennuju geografiju Gretsii, gde chto nakhodilos, kto kuda begal i gde prjatalsja. Kniga Fraja - eto prekrasnyj sposob popast v Drevnjuju Gretsiju. A zaodno i kak sleduet razvlechsja, okunajas v stil Fraja, udivljajas, uzhasajas i smejas s nim vmeste.
Tsitaty iz knigi:
Ares - Mars u rimljan - byl, konechno, nedalek, fantasticheski tup i lishen voobrazhenija, ibo, kak vsem izvestno, vojna - delo duratskoe.
U ljubvi i vojny, Venery i Marsa, vsegda voznikaet silnoe rodstvo. Nikto ne ponimaet tolkom, s chego by, no v popytki najti otvet vbukhana prorva deneg.
Sledom Geja posetila Mnemosinu, ta uvlechenno staralas ostatsja neproiznosimoj. Kazalas ochen poverkhnostnym, glupym i dremuchim suschestvom, nichego ne znavshim, a ponimavshim esche menshe.
Guljaja po okrestnostjam, Germes ne vedal, kak daleko zabralsja, no na kakom-to pole otkrylsja emu chudesnyj vid stada snezhno-belykh zhivotnykh, chto schipali travu i tikhonko mychali v lunnom svete. - O! - zacharovanno vzdokhnul on. - Kakie chudnye mumuchki. - Pust i byl chrezvychajno razvit, detskie slovechki on esche ne prevzoshel. Germes smotrel na korov, korovy smotreli na Germesa.
Gorjuja iz-za smerti ljubimogo slugi, Gera vzjala sotnju zorkikh Argusovykh glaz i pomestila ikh na khvost krajne bestolkovoj, rastrepannoj staroj kuritsy, preobraziv ee v to, chto my nyne nabljudaem kak pavlina - vot tak sovremennaja gordaja, krasochnaja i spesivaja ptitsa naveki stala assotsiirovatsja s boginej Geroj.
