В 1935 году Ольга Адамова-Слиозберг нашла для своих двоих детей няню. Однажды, увидев ее в слезах, она узнала, что в 1930 году мужа Маруси раскулачили и отправили в лагерь, а старуху-мать с детьми - в Сибирь. И вот теперь пришло сообщение, что дети умерли, а мать сошла с ума. Ольгу это шокировало, но ее муж, биолог, доцент университета, отреагировал на это так же, как и миллионы других советских граждан. "Если забрали, значит было за что", "революция не делается в белых перчатках", "ничего не попишешь", "лес рубят - щепки летят". Вскоре одной из таких щепок стал и он сам. В 1936 году его забрали, а вскоре пришли и за Ольгой. Так начались двадцатилетние скитания по допросам, тюрьмам, этапам, ссылкам и лагерям. Адамова-Слиозберг рассказывает истории людей, которые встречались ей на этом ужасном пути. Эсерки и троцкистки, ученые и переводчицы, инженеры и литераторы, проститутки и воровки: все те, кого безжалостные жернова эпохи пытались перемолоть, да так, чтобы и следа не осталось.
V 1935 godu Olga Adamova-Sliozberg nashla dlja svoikh dvoikh detej njanju. Odnazhdy, uvidev ee v slezakh, ona uznala, chto v 1930 godu muzha Marusi raskulachili i otpravili v lager, a starukhu-mat s detmi - v Sibir. I vot teper prishlo soobschenie, chto deti umerli, a mat soshla s uma. Olgu eto shokirovalo, no ee muzh, biolog, dotsent universiteta, otreagiroval na eto tak zhe, kak i milliony drugikh sovetskikh grazhdan. "Esli zabrali, znachit bylo za chto", "revoljutsija ne delaetsja v belykh perchatkakh", "nichego ne popishesh", "les rubjat - schepki letjat". Vskore odnoj iz takikh schepok stal i on sam. V 1936 godu ego zabrali, a vskore prishli i za Olgoj. Tak nachalis dvadtsatiletnie skitanija po doprosam, tjurmam, etapam, ssylkam i lagerjam. Adamova-Sliozberg rasskazyvaet istorii ljudej, kotorye vstrechalis ej na etom uzhasnom puti. Eserki i trotskistki, uchenye i perevodchitsy, inzhenery i literatory, prostitutki i vorovki: vse te, kogo bezzhalostnye zhernova epokhi pytalis peremolot, da tak, chtoby i sleda ne ostalos.
