Почему писатель, который никогда особенно не интересовался миром за пределами Америки, завоевал такую известность у русских (а также немецких, испанских, японских и многих иных) читателей? Почему у себя на родине он легко обошел по тиражам и доходам всех именитых коллег? Почему с наступлением нового тысячелетия, когда многие предсказанные им кошмары начали сбываться, его популярность вдруг упала? Все эти вопросы имеют отношение не только к личности Кинга, но и к судьбе современной словесности и шире - всего общества. Стивен Кинг, которого обычно числят по разряду фантастики, на самом деле пишет сугубо реалистично. Кроме этого, так сказать, внешнего пласта биографии Кинга, существует и внутренний - судьба человека, который долгое время балансировал на грани безумия, убаюкивая своих внутренних демонов стуком пишущей машинки. До сих пор, несмотря на все нажитые миллионы, литература остается для него не только средством заработка, но и способом выживания, что, кстати, справедливо для любого настоящего писателя.
Pochemu pisatel, kotoryj nikogda osobenno ne interesovalsja mirom za predelami Ameriki, zavoeval takuju izvestnost u russkikh (a takzhe nemetskikh, ispanskikh, japonskikh i mnogikh inykh) chitatelej? Pochemu u sebja na rodine on legko oboshel po tirazham i dokhodam vsekh imenitykh kolleg? Pochemu s nastupleniem novogo tysjacheletija, kogda mnogie predskazannye im koshmary nachali sbyvatsja, ego populjarnost vdrug upala? Vse eti voprosy imejut otnoshenie ne tolko k lichnosti Kinga, no i k sudbe sovremennoj slovesnosti i shire - vsego obschestva. Stiven King, kotorogo obychno chisljat po razrjadu fantastiki, na samom dele pishet sugubo realistichno. Krome etogo, tak skazat, vneshnego plasta biografii Kinga, suschestvuet i vnutrennij - sudba cheloveka, kotoryj dolgoe vremja balansiroval na grani bezumija, ubajukivaja svoikh vnutrennikh demonov stukom pishuschej mashinki. Do sikh por, nesmotrja na vse nazhitye milliony, literatura ostaetsja dlja nego ne tolko sredstvom zarabotka, no i sposobom vyzhivanija, chto, kstati, spravedlivo dlja ljubogo nastojaschego pisatelja.
