Второй том знаменитой "Теологики" швейцарского богослова посвящен самооткровению триединого Бога в воплощении божественного Логоса, который есть Слово, Сын и Истолкователь Отца. Размышляя над тем, как вечная истина Бога может выражать себя в конечности творения, Бальтазар говорит о парадоксальности этой истины, являющейся одновременно истолкованием единого и триединого Бога и истолкованием мира, грешного и отвернувшегося от Бога. Это двойное истолкование неба и ада разрушает всякую человеческую спекуляцию и попытки рационально создать некую тотальную, абсолютную систему истины. Тот, кто характеризовал себя как путь и истину, явил истину Бога единственным возможным способом, какой апостол Павел называет безумием Бога, которое премудрее человеческой мудрости.
Vtoroj tom znamenitoj "Teologiki" shvejtsarskogo bogoslova posvjaschen samootkroveniju triedinogo Boga v voploschenii bozhestvennogo Logosa, kotoryj est Slovo, Syn i Istolkovatel Ottsa. Razmyshljaja nad tem, kak vechnaja istina Boga mozhet vyrazhat sebja v konechnosti tvorenija, Baltazar govorit o paradoksalnosti etoj istiny, javljajuschejsja odnovremenno istolkovaniem edinogo i triedinogo Boga i istolkovaniem mira, greshnogo i otvernuvshegosja ot Boga. Eto dvojnoe istolkovanie neba i ada razrushaet vsjakuju chelovecheskuju spekuljatsiju i popytki ratsionalno sozdat nekuju totalnuju, absoljutnuju sistemu istiny. Tot, kto kharakterizoval sebja kak put i istinu, javil istinu Boga edinstvennym vozmozhnym sposobom, kakoj apostol Pavel nazyvaet bezumiem Boga, kotoroe premudree chelovecheskoj mudrosti.
