Новая книга Татьяны Дурасовой "Особые обстоятельства" - это книга размышлений о работе журналиста-газетчика, помещенного в условия различных изданий, как советского, так и ныне переживаемого, пока не нашедшего себе определения исторического периода. Но не только о работе, как таковой. Прежде всего - это откровенный творческий и человеческий отчет конкретного сотрудника редакционного отдела писем. Корреспондента, который на протяжении нескольких десятков лет занимался, как говорят газетчики, "морально-психологической темой". Поиски истины всегда несут риск кого-то незаслуженно обидеть. А если откровенно, то журналист рискует и собственной репутацией. Ведь любую ошибку там, где речь идет о справедливости, чести, совести, или "просто" о здоровье конкретного человека, можно сравнить с известной формулой "шаг влево, шаг вправо..." Менялись жизненные ситуации, менялись названия газет, но никогда не иссякал поток редакционной почты, добрую (или недобрую?) часть которой составляли письма, предлагавшие журналисту окунуться в особые обстоятельства. Это значит, надо было собираться в дорогу, вооружась мужеством, терпением, состраданием, и не имея при этом права на ошибку. Потому что за каждым письмом стояла чья-то неповторимая судьба и единственная жизнь.
Novaja kniga Tatjany Durasovoj "Osobye obstojatelstva" - eto kniga razmyshlenij o rabote zhurnalista-gazetchika, pomeschennogo v uslovija razlichnykh izdanij, kak sovetskogo, tak i nyne perezhivaemogo, poka ne nashedshego sebe opredelenija istoricheskogo perioda. No ne tolko o rabote, kak takovoj. Prezhde vsego - eto otkrovennyj tvorcheskij i chelovecheskij otchet konkretnogo sotrudnika redaktsionnogo otdela pisem. Korrespondenta, kotoryj na protjazhenii neskolkikh desjatkov let zanimalsja, kak govorjat gazetchiki, "moralno-psikhologicheskoj temoj". Poiski istiny vsegda nesut risk kogo-to nezasluzhenno obidet. A esli otkrovenno, to zhurnalist riskuet i sobstvennoj reputatsiej. Ved ljubuju oshibku tam, gde rech idet o spravedlivosti, chesti, sovesti, ili "prosto" o zdorove konkretnogo cheloveka, mozhno sravnit s izvestnoj formuloj "shag vlevo, shag vpravo..." Menjalis zhiznennye situatsii, menjalis nazvanija gazet, no nikogda ne issjakal potok redaktsionnoj pochty, dobruju (ili nedobruju?) chast kotoroj sostavljali pisma, predlagavshie zhurnalistu okunutsja v osobye obstojatelstva. Eto znachit, nado bylo sobiratsja v dorogu, vooruzhas muzhestvom, terpeniem, sostradaniem, i ne imeja pri etom prava na oshibku. Potomu chto za kazhdym pismom stojala chja-to nepovtorimaja sudba i edinstvennaja zhizn.
