Чудовищное известие! Жаклин умерла. Пока Хильберт был в командировке, жизнь его милой подруги стремительно догорала, словно свеча, и он ничего об этом не знал. Неизлечимая болезнь, врачи оказались бессильны. Муж Жаклин как никто другой понимал чувства Хильберта, хоть и ревновал, наверное. Рассказал, что ее кремировали и похоронили там же, где покоились ее родственники. И мягко указал убитому горем молодому человеку на дверь - у вдовца было много дел по оформлению наследства Жаклин. Что оставалось Хильберту? Беспробудно пить, чтобы заглушить боль? Пожалуй, да. Как вдруг он получает почтовый конверт из Майнца от неизвестной пожилой фрау, а в нем смятая записка с почерком Жаклин. Всего несколько тревожных слов: "Моя жизнь в опасности. Я еще жива, потому что не сказала им ничего. Но они знают о моей тайне... " Частный сыщик Макс Вундерлих без колебаний берется за это дело. Замечательный атмосферный детектив о старой доброй Германии 90-х, когда жизнь казалась беззаботной, милой и вечной.
Chudovischnoe izvestie! Zhaklin umerla. Poka Khilbert byl v komandirovke, zhizn ego miloj podrugi stremitelno dogorala, slovno svecha, i on nichego ob etom ne znal. Neizlechimaja bolezn, vrachi okazalis bessilny. Muzh Zhaklin kak nikto drugoj ponimal chuvstva Khilberta, khot i revnoval, navernoe. Rasskazal, chto ee kremirovali i pokhoronili tam zhe, gde pokoilis ee rodstvenniki. I mjagko ukazal ubitomu gorem molodomu cheloveku na dver - u vdovtsa bylo mnogo del po oformleniju nasledstva Zhaklin. Chto ostavalos Khilbertu? Besprobudno pit, chtoby zaglushit bol? Pozhaluj, da. Kak vdrug on poluchaet pochtovyj konvert iz Majntsa ot neizvestnoj pozhiloj frau, a v nem smjataja zapiska s pocherkom Zhaklin. Vsego neskolko trevozhnykh slov: "Moja zhizn v opasnosti. Ja esche zhiva, potomu chto ne skazala im nichego. No oni znajut o moej tajne... " Chastnyj syschik Maks Vunderlikh bez kolebanij beretsja za eto delo. Zamechatelnyj atmosfernyj detektiv o staroj dobroj Germanii 90-kh, kogda zhizn kazalas bezzabotnoj, miloj i vechnoj.
