Владимир (Зеэв) Жаботинский (1880-1940) - русский и еврейский писатель, блестящий прозаик, тонкий поэт, ядовитый публицист и чуткий переводчик, одна из центральных фигур сионизма, крупнейший идеолог еврейского государства. Его литературные работы превозносили Александр Куприн и Максим Горький, с ним дружил Корней Чуковский, под конец жизни говоривший о Жаботинском: "В нем было что-то от пушкинского Моцарта да, пожалуй, и от самого Пушкина... Даже враги его должны признать... что он был грандиозно талантлив". В этот сборник вошли два самых ярких прозаических текста Жаботинского, романы "Самсон назорей" (1926) и "Пятеро" (1936). Роман "Самсон назорей" - гимн свободолюбию, заново рассказанная и напитанная жизнью история библейского персонажа, несовершенного и непобедимого героя эпохи Судей. Казалось бы, сюжет всем известен (Самсон, разрывающий пасть льву; Самсон, убивающий тысячу врагов ослиной челюстью; Самсон и Далила; Самсон, торжествующий над филистимлянами), однако Жаботинский рассказывает о том, что осталось за кадром: о мудрости и гневе, которые медленно прорастают из самого человеческого нутра, и о невозможности и неизбежности победы. А в романе "Пятеро", написанном по мотивам воспоминаний Жаботинского об Одессе начала XX века, бешеный грохот истории мешается с тихой ностальгической печалью, невинное хулиганство студиозусов - с подспудным зверством и бескорыстным революционным пылом, а разухабистое веселье - со стоической обреченностью. Здесь отзвучивают неудержимое жизнелюбие и сумрачный смех "Одесских рассказов" Бабеля, порой - почти детский пафос "Белеет парус одинокий" Катаева, а порой даже элегичность очень далекого и все же близкого Вильно из "Дорога уходит в даль..." Александры Бруштейн, однако герои "Пятерых" уже не дети, и потому всего яснее и яростнее в нем звенит предчувствие восхитительных и страшных перемен на грани гибели мира.
Vladimir (Zeev) Zhabotinskij (1880-1940) - russkij i evrejskij pisatel, blestjaschij prozaik, tonkij poet, jadovityj publitsist i chutkij perevodchik, odna iz tsentralnykh figur sionizma, krupnejshij ideolog evrejskogo gosudarstva. Ego literaturnye raboty prevoznosili Aleksandr Kuprin i Maksim Gorkij, s nim druzhil Kornej Chukovskij, pod konets zhizni govorivshij o Zhabotinskom: "V nem bylo chto-to ot pushkinskogo Motsarta da, pozhaluj, i ot samogo Pushkina... Dazhe vragi ego dolzhny priznat... chto on byl grandiozno talantliv". V etot sbornik voshli dva samykh jarkikh prozaicheskikh teksta Zhabotinskogo, romany "Samson nazorej" (1926) i "Pjatero" (1936). Roman "Samson nazorej" - gimn svobodoljubiju, zanovo rasskazannaja i napitannaja zhiznju istorija biblejskogo personazha, nesovershennogo i nepobedimogo geroja epokhi Sudej. Kazalos by, sjuzhet vsem izvesten (Samson, razryvajuschij past lvu; Samson, ubivajuschij tysjachu vragov oslinoj cheljustju; Samson i Dalila; Samson, torzhestvujuschij nad filistimljanami), odnako Zhabotinskij rasskazyvaet o tom, chto ostalos za kadrom: o mudrosti i gneve, kotorye medlenno prorastajut iz samogo chelovecheskogo nutra, i o nevozmozhnosti i neizbezhnosti pobedy. A v romane "Pjatero", napisannom po motivam vospominanij Zhabotinskogo ob Odesse nachala XX veka, beshenyj grokhot istorii meshaetsja s tikhoj nostalgicheskoj pechalju, nevinnoe khuliganstvo studiozusov - s podspudnym zverstvom i beskorystnym revoljutsionnym pylom, a razukhabistoe vesele - so stoicheskoj obrechennostju. Zdes otzvuchivajut neuderzhimoe zhizneljubie i sumrachnyj smekh "Odesskikh rasskazov" Babelja, poroj - pochti detskij pafos "Beleet parus odinokij" Kataeva, a poroj dazhe elegichnost ochen dalekogo i vse zhe blizkogo Vilno iz "Doroga ukhodit v dal..." Aleksandry Brushtejn, odnako geroi "Pjaterykh" uzhe ne deti, i potomu vsego jasnee i jarostnee v nem zvenit predchuvstvie voskhititelnykh i strashnykh peremen na grani gibeli mira.
