Стильно оформленное, богато иллюстрированное подарочное издание в кожаном переплете с "золотым" тиснением на обложке и трехсторонним окрашенным обрезом. Второй том "Истории русского искусства" посвящен основным событиям и именам отечественного изобразительного искусства в историческом пространстве, получившем некогда наименование "петербургского периода". Программное "западничество" образует сверхсюжет этого периода. Внутри него вырисовывается ряд коллизий, составляющих проблемное поле изложения: судьба антитезы "Москва - Петербург"; символика моря и корабля в связи с иконографией высотных композиций в русской архитектуре; принцип новоевропейского "регулярства" в градостроительной практике; пути усвоения и становления жанровой системы и перспективного образа мира в искусстве, где еще жива была память иконной изобразительности, и, наконец, перемена культурных ролей Москвы и Петербурга в конце рассматриваемого периода.
Stilno oformlennoe, bogato illjustrirovannoe podarochnoe izdanie v kozhanom pereplete s "zolotym" tisneniem na oblozhke i trekhstoronnim okrashennym obrezom. Vtoroj tom "Istorii russkogo iskusstva" posvjaschen osnovnym sobytijam i imenam otechestvennogo izobrazitelnogo iskusstva v istoricheskom prostranstve, poluchivshem nekogda naimenovanie "peterburgskogo perioda". Programmnoe "zapadnichestvo" obrazuet sverkhsjuzhet etogo perioda. Vnutri nego vyrisovyvaetsja rjad kollizij, sostavljajuschikh problemnoe pole izlozhenija: sudba antitezy "Moskva - Peterburg"; simvolika morja i korablja v svjazi s ikonografiej vysotnykh kompozitsij v russkoj arkhitekture; printsip novoevropejskogo "reguljarstva" v gradostroitelnoj praktike; puti usvoenija i stanovlenija zhanrovoj sistemy i perspektivnogo obraza mira v iskusstve, gde esche zhiva byla pamjat ikonnoj izobrazitelnosti, i, nakonets, peremena kulturnykh rolej Moskvy i Peterburga v kontse rassmatrivaemogo perioda.
