Эта книга - цельное произведение, объединенное общей темой и единым героем. Ее автора современная критика относит к "трудным" писателям. Однако труден он в первую очередь именно для филологов, поскольку, при безусловном уважении к его творчеству, им никак не удается вместить писателя в рамки нынешнего мейнстрима. Притом что, по мнению одного из интервьюеров Давыдова, Ю. Проскурякова, "пожалуй, ни о ком другом (из современных интеллектуальных писателей. - Ред.) не было столько высказываний рецензентов и критиков". Однако внимательный, непредвзятый читатель вполне способен воспринять и почувствовать эту действительно нетривиальную прозу, которой почти невозможно найти аналогов в современной литературе. Тому доказательство - многие сочувственные, а иногда и восторженные отзывы читателей, как не слишком искушенных, так и весьма именитых. Сам Давыдов в своих статьях отрицает собственную "элитарность", подчеркивая, что избегает каких-либо не общеизвестных контекстов; наоборот - адресуется ко всем и каждому, призывая к сотворчеству в разрешении краеугольных проблем бытия. Но при этом, уважая читателя, не упрощает трудноразрешимые вопросы, тем потакая сложившимся литературным вкусам и расхожим понятиям. В своей новой книге "Бумажный герой", своевольной и странной, он продолжает следовать этим принципам. Автор, как и его полубезумный герой, будто заранее предвидели грядущие исторические кризисы и сломы существования. В своем кратком вступлении "От публикатора" Давыдов пишет: "когда лучшие умы в тупике, стоит прислушаться к детям и безумцам". Наверно, теперь действительно САМОЕ ВРЕМЯ вслушаться в монологи этого "бумажного героя".
Eta kniga - tselnoe proizvedenie, obedinennoe obschej temoj i edinym geroem. Ee avtora sovremennaja kritika otnosit k "trudnym" pisateljam. Odnako truden on v pervuju ochered imenno dlja filologov, poskolku, pri bezuslovnom uvazhenii k ego tvorchestvu, im nikak ne udaetsja vmestit pisatelja v ramki nyneshnego mejnstrima. Pritom chto, po mneniju odnogo iz intervjuerov Davydova, Ju. Proskurjakova, "pozhaluj, ni o kom drugom (iz sovremennykh intellektualnykh pisatelej. - Red.) ne bylo stolko vyskazyvanij retsenzentov i kritikov". Odnako vnimatelnyj, nepredvzjatyj chitatel vpolne sposoben vosprinjat i pochuvstvovat etu dejstvitelno netrivialnuju prozu, kotoroj pochti nevozmozhno najti analogov v sovremennoj literature. Tomu dokazatelstvo - mnogie sochuvstvennye, a inogda i vostorzhennye otzyvy chitatelej, kak ne slishkom iskushennykh, tak i vesma imenitykh. Sam Davydov v svoikh statjakh otritsaet sobstvennuju "elitarnost", podcherkivaja, chto izbegaet kakikh-libo ne obscheizvestnykh kontekstov; naoborot - adresuetsja ko vsem i kazhdomu, prizyvaja k sotvorchestvu v razreshenii kraeugolnykh problem bytija. No pri etom, uvazhaja chitatelja, ne uproschaet trudnorazreshimye voprosy, tem potakaja slozhivshimsja literaturnym vkusam i raskhozhim ponjatijam. V svoej novoj knige "Bumazhnyj geroj", svoevolnoj i strannoj, on prodolzhaet sledovat etim printsipam. Avtor, kak i ego polubezumnyj geroj, budto zaranee predvideli grjaduschie istoricheskie krizisy i slomy suschestvovanija. V svoem kratkom vstuplenii "Ot publikatora" Davydov pishet: "kogda luchshie umy v tupike, stoit prislushatsja k detjam i bezumtsam". Naverno, teper dejstvitelno SAMOE VREMJa vslushatsja v monologi etogo "bumazhnogo geroja".
