Пересказ А. Любарской, Рисунки Н. Кочергина
Тиснение на переплете, ляссе. Плотная матовая мелованная бумага. Цветные иллюстрации
Карело-финский эпос в пересказе для детей Александры Любарской.
Стихотворные переводы Леонида Бельского в обработке Ольги Свитовой
Более восьмидесяти монохромных и цветных иллюстраций Николая Кочергина.
Детский (прозаический) вариант карело-финского эпоса "Калевала" появился в нашей стране в 1953 году. Именно в тот год вышла книга, содержавшая пересказ Александры Любарской, проиллюстрированный Николаем Кочергиным
И для автора текста, и для автора иллюстраций "Калевала" стала темой, к которой они обращались на протяжении нескольких десятилетий, перерабатывая и дополняя начальные версии. Писатель продолжала шлифовать фразы, а художник делал всё новые и новые листы, стремясь к предельной образности рисунка. В итоге Н. Кочергин создал две самостоятельные версии книги: чёрно-белую и цветную. Первая считается более сильной, более отвечающей северной теме эпоса, более пронзительной, что ли. Однако чёрно-белая версия на самом деле- тоже цветная. Похоже, чёрно-белой она оказалась потому, что тогдашние полиграфисты просто не смогли воспроизвести сложные оттенки, придуманные художником.
Издательский дом "НИГМА" возвращает читателям чёрно-белую "Калевалу" в том виде, в котором её создал Николай Кочергин. При этом мы посчитали возможным включить в книгу цветные полностраничные иллюстрации, выполненные мастером для более поздней версии "Калевалы".
Из архива Николая Кочергина:
Здравствуйте, ребята! Многие из вас, наверное, читали эту книгу. Это Калевала, чудесная корельская сказка! Иллюстрации здесь мои. Но не думайте, пожалуйста, что здесь изображены выдуманные лица, это всё - живые люди. Вот видите, например, - это Лоухи-Севера хозяйка. Я с ней встретился при очень интересных обстоятельствах.
Шли мы с группой товарищей на лыжах по Карелии. Ночь. Вдали зачернели дома какой-то деревни. Приблизились. Никого нет. Избы темные, без огня. Только из одной трубы слабо вьется дымок и светится окно. Мы подошли. Навстречу нам вышла высокая старуха и спокойным голосом предложила нам войти и обогреться. Я помню - меня сразу же поразило ее лицо - строгое, даже суровое. Я еще более удивился, когда узнал, что ей уже 83 года, и она каждый год несколько зимних месяцев живет совершенно одна во всей деревне, жители которой отправляются с семьями на дальние лесоразработки. Настоящая хозяйка Севера - подумал я. Там же я сделал с нее наброски.
Много километров снежных дорог Карелии исходил я на лыжах. Мне встречались смелые, рослые юноши, статные девушки, мудрые и сильные старики.
Я рисовал много, с удовольствием. Поэтому, когда мне предложили иллюстрировать Калевалу - эту замечательную героическую сказку карельского народа - я с радостью согласился.
Николай Кочергин
Pereskaz A. Ljubarskoj, Risunki N. Kochergina
Tisnenie na pereplete, ljasse. Plotnaja matovaja melovannaja bumaga. Tsvetnye illjustratsii
Karelo-finskij epos v pereskaze dlja detej Aleksandry Ljubarskoj.
Stikhotvornye perevody Leonida Belskogo v obrabotke Olgi Svitovoj
Bolee vosmidesjati monokhromnykh i tsvetnykh illjustratsij Nikolaja Kochergina.
Detskij (prozaicheskij) variant karelo-finskogo eposa "Kalevala" pojavilsja v nashej strane v 1953 godu. Imenno v tot god vyshla kniga, soderzhavshaja pereskaz Aleksandry Ljubarskoj, proilljustrirovannyj Nikolaem Kocherginym
I dlja avtora teksta, i dlja avtora illjustratsij "Kalevala" stala temoj, k kotoroj oni obraschalis na protjazhenii neskolkikh desjatiletij, pererabatyvaja i dopolnjaja nachalnye versii. Pisatel prodolzhala shlifovat frazy, a khudozhnik delal vsjo novye i novye listy, stremjas k predelnoj obraznosti risunka. V itoge N. Kochergin sozdal dve samostojatelnye versii knigi: chjorno-beluju i tsvetnuju. Pervaja schitaetsja bolee silnoj, bolee otvechajuschej severnoj teme eposa, bolee pronzitelnoj, chto li. Odnako chjorno-belaja versija na samom dele- tozhe tsvetnaja. Pokhozhe, chjorno-beloj ona okazalas potomu, chto togdashnie poligrafisty prosto ne smogli vosproizvesti slozhnye ottenki, pridumannye khudozhnikom.
Izdatelskij dom "NIGMA" vozvraschaet chitateljam chjorno-beluju "Kalevalu" v tom vide, v kotorom ejo sozdal Nikolaj Kochergin. Pri etom my poschitali vozmozhnym vkljuchit v knigu tsvetnye polnostranichnye illjustratsii, vypolnennye masterom dlja bolee pozdnej versii "Kalevaly".
Iz arkhiva Nikolaja Kochergina:
Zdravstvujte, rebjata! Mnogie iz vas, navernoe, chitali etu knigu. Eto Kalevala, chudesnaja korelskaja skazka! Illjustratsii zdes moi. No ne dumajte, pozhalujsta, chto zdes izobrazheny vydumannye litsa, eto vsjo - zhivye ljudi. Vot vidite, naprimer, - eto Loukhi-Severa khozjajka. Ja s nej vstretilsja pri ochen interesnykh obstojatelstvakh.
Shli my s gruppoj tovarischej na lyzhakh po Karelii. Noch. Vdali zacherneli doma kakoj-to derevni. Priblizilis. Nikogo net. Izby temnye, bez ognja. Tolko iz odnoj truby slabo vetsja dymok i svetitsja okno. My podoshli. Navstrechu nam vyshla vysokaja starukha i spokojnym golosom predlozhila nam vojti i obogretsja. Ja pomnju - menja srazu zhe porazilo ee litso - strogoe, dazhe surovoe. Ja esche bolee udivilsja, kogda uznal, chto ej uzhe 83 goda, i ona kazhdyj god neskolko zimnikh mesjatsev zhivet sovershenno odna vo vsej derevne, zhiteli kotoroj otpravljajutsja s semjami na dalnie lesorazrabotki. Nastojaschaja khozjajka Severa - podumal ja. Tam zhe ja sdelal s nee nabroski.
Mnogo kilometrov snezhnykh dorog Karelii iskhodil ja na lyzhakh. Mne vstrechalis smelye, roslye junoshi, statnye devushki, mudrye i silnye stariki.
Ja risoval mnogo, s udovolstviem. Poetomu, kogda mne predlozhili illjustrirovat Kalevalu - etu zamechatelnuju geroicheskuju skazku karelskogo naroda - ja s radostju soglasilsja.
Nikolaj Kochergin
