"В поисках финансирования издания "Водка и Сталин" я обратился к своему старому знакомому. Очень уважаемый мною человек, ингуш по национальности, человек высоких принципов и высокой порядочности, он, увидев обложку книги, сказал, как отрезал: даже не думай, помогать я тебе с ней не буду. Сталин выселил мой народ, мои родственники были брошены в тюрьмы, миллионы людей этот палач сгубил, зачем о нем книга? Книга не о Сталине. Или не совсем о нем. Я не могу не понимать гневных чувств, охватывающих многих людей, когда они слышат это имя. Но я пишу не о Сталине, хотя часть книги и посвящена его личной жизни, его кулинарным и алкогольным пристрастиям. Я пишу историю русской водки и не моя вина, что из пятисот с лишним лет ее существования около сорока пришлось на эпоху тирана Сталина. Нельзя выбросить из контекста истории этот факт. Именно при Сталине был отменен "сухой закон" еще 1914 года, принятый царским правительством на время войны. При Сталине водка...
"V poiskakh finansirovanija izdanija "Vodka i Stalin" ja obratilsja k svoemu staromu znakomomu. Ochen uvazhaemyj mnoju chelovek, ingush po natsionalnosti, chelovek vysokikh printsipov i vysokoj porjadochnosti, on, uvidev oblozhku knigi, skazal, kak otrezal: dazhe ne dumaj, pomogat ja tebe s nej ne budu. Stalin vyselil moj narod, moi rodstvenniki byli brosheny v tjurmy, milliony ljudej etot palach sgubil, zachem o nem kniga? Kniga ne o Staline. Ili ne sovsem o nem. Ja ne mogu ne ponimat gnevnykh chuvstv, okhvatyvajuschikh mnogikh ljudej, kogda oni slyshat eto imja. No ja pishu ne o Staline, khotja chast knigi i posvjaschena ego lichnoj zhizni, ego kulinarnym i alkogolnym pristrastijam. Ja pishu istoriju russkoj vodki i ne moja vina, chto iz pjatisot s lishnim let ee suschestvovanija okolo soroka prishlos na epokhu tirana Stalina. Nelzja vybrosit iz konteksta istorii etot fakt. Imenno pri Staline byl otmenen "sukhoj zakon" esche 1914 goda, prinjatyj tsarskim pravitelstvom na vremja vojny. Pri Staline vodka...
