Я сидела у старой мельницы, смотрела на огни в окнах домов. И представляла, как люди на кухне за столом пьют чай, болтают о пустяках. Чужой уютный мир... В моем была дорога в никуда и боязнь встретить прохожих. Мне двадцать пять лет, а за пленами целая жизнь. Долгая и безрадостная... Я могу сбежать, уехать куда-нибудь. Денег у меня нет, но это не беда. Справлюсь, как справлялась и раньше. Паспорт со мной... Его придется уничтожить... О многом я думала, и только мысли о Мартине гнала прочь. Слишком больно, слишком страшно... Луна спряталась за облаками, и стало совсем темно. Надо возвращаться. В доме старика горел свет. Не спит, ждет меня. Я была рада, что у меня есть хотя бы это убежище. Я открыла дверь, вошла в прихожую... В тот же миг что-то обрушилось на мою голову, целый фейерверк взорвался перед глазами. И тут же потух...
Ja sidela u staroj melnitsy, smotrela na ogni v oknakh domov. I predstavljala, kak ljudi na kukhne za stolom pjut chaj, boltajut o pustjakakh. Chuzhoj ujutnyj mir... V moem byla doroga v nikuda i bojazn vstretit prokhozhikh. Mne dvadtsat pjat let, a za plenami tselaja zhizn. Dolgaja i bezradostnaja... Ja mogu sbezhat, uekhat kuda-nibud. Deneg u menja net, no eto ne beda. Spravljus, kak spravljalas i ranshe. Pasport so mnoj... Ego pridetsja unichtozhit... O mnogom ja dumala, i tolko mysli o Martine gnala proch. Slishkom bolno, slishkom strashno... Luna sprjatalas za oblakami, i stalo sovsem temno. Nado vozvraschatsja. V dome starika gorel svet. Ne spit, zhdet menja. Ja byla rada, chto u menja est khotja by eto ubezhische. Ja otkryla dver, voshla v prikhozhuju... V tot zhe mig chto-to obrushilos na moju golovu, tselyj fejerverk vzorvalsja pered glazami. I tut zhe potukh...
