"Любовь долготерпит, милосердствует, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине…" - Последнее, что сделала АННА ГЕРМАН в своей жизни, - написала музыку на этот Гимн Любви апостола Павла: "Любовь не завидует, любовь не превозносится, всему верит, всего надеется, все переносит…" И таким же ГИМНОМ ЛЮБВИ стала данная книга. Это - не официальные мемуары великой певицы, в которых она вынуждена была промолчать об очень многом (о немецком происхождении своей семьи, о трагической судьбе отца, репрессированного и расстрелянного в 1938 году, о своей дружбе с будущим Папой Иоанном Павлом II). Это - исповедь счастливой женщины, в жизни которой была настоящая Любовь. Ее любимый предложил Анне руку и сердце, когда врачи отказывались верить, что она будет ходить после страшной аварии (49 переломов, тяжелейшая травма позвоночника, полгода в гипсе, более трех лет она не выходила на сцену). Ее муж был с ней "и в горе, и в радости", и в счастливые годы ее громкой славы, и в трагические дни, когда, узнав о своей смертельной болезни, она решила писать эту книгу. И написала ее так же, как пела - ни в ее "золотом голосе", ни в этой последней исповеди нет ни единой фальшивой ноты, ни гнева, ни отчаяния - лишь Гимн торжествующей Любви…
"Ljubov dolgoterpit, miloserdstvuet, ne myslit zla, ne raduetsja nepravde, a soraduetsja istine…" - Poslednee, chto sdelala ANNA GERMAN v svoej zhizni, - napisala muzyku na etot Gimn Ljubvi apostola Pavla: "Ljubov ne zaviduet, ljubov ne prevoznositsja, vsemu verit, vsego nadeetsja, vse perenosit…" I takim zhe GIMNOM LJUBVI stala dannaja kniga. Eto - ne ofitsialnye memuary velikoj pevitsy, v kotorykh ona vynuzhdena byla promolchat ob ochen mnogom (o nemetskom proiskhozhdenii svoej semi, o tragicheskoj sudbe ottsa, repressirovannogo i rasstreljannogo v 1938 godu, o svoej druzhbe s buduschim Papoj Ioannom Pavlom II). Eto - ispoved schastlivoj zhenschiny, v zhizni kotoroj byla nastojaschaja Ljubov. Ee ljubimyj predlozhil Anne ruku i serdtse, kogda vrachi otkazyvalis verit, chto ona budet khodit posle strashnoj avarii (49 perelomov, tjazhelejshaja travma pozvonochnika, polgoda v gipse, bolee trekh let ona ne vykhodila na stsenu). Ee muzh byl s nej "i v gore, i v radosti", i v schastlivye gody ee gromkoj slavy, i v tragicheskie dni, kogda, uznav o svoej smertelnoj bolezni, ona reshila pisat etu knigu. I napisala ee tak zhe, kak pela - ni v ee "zolotom golose", ni v etoj poslednej ispovedi net ni edinoj falshivoj noty, ni gneva, ni otchajanija - lish Gimn torzhestvujuschej Ljubvi…
