Притча "Кролики и удавы" была, как и большинство шедевров Искандера "советского" периода, написана "в стол", впервые опубликована за рубежом, лишь в 1986 году предстала на суд российских читателей, – и произвела скандал, сравнимый лишь с прижизненными публикациями язвительных сказок Салтыкова-Щедрина.
На чем держится власть могущественных удавов над наивными, простодушными кроликами?
На страхе – слепящем, иррациональном, сковывающем страхе.
На чем держится идея неистово смелого кролика, попытавшегося скинуть эту кровожадную власть?
На простом отрицании страха, – ведь чем можно запугать тех, кому в принципе нечего терять?
Но почему кролики еще более недовольны столь революционной идеей, чем их ползучие хозяева и палачи? Быть может, потому, что и сами они, привыкшие жить в "маленькой, но очаровательной несправедливости" воровства и взяточничества, боятся смены власти куда сильнее, чем возможности быть съеденными?
Pritcha "Kroliki i udavy" byla, kak i bolshinstvo shedevrov Iskandera "sovetskogo" perioda, napisana "v stol", vpervye opublikovana za rubezhom, lish v 1986 godu predstala na sud rossijskikh chitatelej, – i proizvela skandal, sravnimyj lish s prizhiznennymi publikatsijami jazvitelnykh skazok Saltykova-Schedrina.
Na chem derzhitsja vlast moguschestvennykh udavov nad naivnymi, prostodushnymi krolikami?
Na strakhe – slepjaschem, irratsionalnom, skovyvajuschem strakhe.
Na chem derzhitsja ideja neistovo smelogo krolika, popytavshegosja skinut etu krovozhadnuju vlast?
Na prostom otritsanii strakha, – ved chem mozhno zapugat tekh, komu v printsipe nechego terjat?
No pochemu kroliki esche bolee nedovolny stol revoljutsionnoj ideej, chem ikh polzuchie khozjaeva i palachi? Byt mozhet, potomu, chto i sami oni, privykshie zhit v "malenkoj, no ocharovatelnoj nespravedlivosti" vorovstva i vzjatochnichestva, bojatsja smeny vlasti kuda silnee, chem vozmozhnosti byt sedennymi?
