Эта книга - не об иронии и не об эросе, хотя этим двум феноменам посвящена большая ее часть. Эта книга о тайне, сопутствующей человеческому бытию, о человеке-страннике, ищущем парадоксальную свободу без выбора, о хаотичности человеческого существования и об опьяненности этим хаосом. Эта книга - об игре, о карнавале и смерти; о демоничности и божественности, переплетающихся в жизни человека; о слезах и страхе бытия. Все эти феномены человеческого существования встречаются и вступают в своеобразный диалог в горизонте образов, формирующих то, что автор называет образным полем. В призме образов ирония оказывается отражением эроса, смерть - отражением любви, а игра - отражением смерти.
Eta kniga - ne ob ironii i ne ob erose, khotja etim dvum fenomenam posvjaschena bolshaja ee chast. Eta kniga o tajne, soputstvujuschej chelovecheskomu bytiju, o cheloveke-strannike, ischuschem paradoksalnuju svobodu bez vybora, o khaotichnosti chelovecheskogo suschestvovanija i ob opjanennosti etim khaosom. Eta kniga - ob igre, o karnavale i smerti; o demonichnosti i bozhestvennosti, perepletajuschikhsja v zhizni cheloveka; o slezakh i strakhe bytija. Vse eti fenomeny chelovecheskogo suschestvovanija vstrechajutsja i vstupajut v svoeobraznyj dialog v gorizonte obrazov, formirujuschikh to, chto avtor nazyvaet obraznym polem. V prizme obrazov ironija okazyvaetsja otrazheniem erosa, smert - otrazheniem ljubvi, a igra - otrazheniem smerti.
