Названа одной из лучших книг года по версии New York Times Book Review, Time, Vogue, NPR, The Washington Post, Chicago Tribune, Globe & Mail, Fortune, Bloomberg, New York Post.
Кинематографичная история, действие которой происходит на обстреливаемых улицах Лондона, повествует о тяжелых решениях и личных перипетиях, случившихся в первые трагические месяцы власти Черчилля.
Рассказ о выдающемся лидере, основанный на глубоких исторических исследованиях и представленный в потрясающем авторском стиле.
В 1940 году Адольф Гитлер вторгся в Голландию и Бельгию, пали Польша и Чехословакия, а до эвакуации войск с побережья Франции оставалось всего две недели. Жители Лондона и окрестностей со дня на день ожидали вторжения немецких войск с моря и с воздуха, а впереди была Битва за Британию — изматывающее противостояние с силами люфтваффе. В это сложное для страны время Уинстон Черчилль занял пост премьер-министра Великобритании, чтобы продемонстрировать всему миру, что такое истинное политическое лидерство. В своей книге Эрик Ларсон описывает повседневную жизнь Черчилля, его семьи и обычных горожан в самый мрачный год в истории Лондона XX века, основываясь на дневниках, архивных документах и рассекреченных докладах разведки, некоторые из которых стали доступны историкам совсем недавно. «Страх и надежда» — это увлекательный рассказ о том, как красноречие и упорство великого государственного деятеля объединило нацию перед натиском неумолимого ужаса.
Цитаты
Бомбардировки Лондона заставляли окружение Черчилля все больше опасаться за безопасность премьера — хотя сам он, похоже, не разделял эту тревогу. Даже самые яростные авианалеты не мешали ему забраться на ближайшую крышу, чтобы понаблюдать за бомбежкой. Однажды холодной ночью, следя за вражеским рейдом с участка крыши, находящегося над подвальными помещениями оперативного штаба кабинета, он уселся на каминную трубу, чтобы не замерзнуть, и сидел так, пока на крышу не поднялся офицер, чтобы вежливо попросить его подвинуться: премьер-министр заткнул собой дымоход и дым теперь идет в комнаты внизу, вместо того чтобы выходить наружу. Зачарованный стрельбой зенитных орудий, Черчилль продолжал посещать расчеты ПВО даже в те моменты, когда над головой летели немецкие бомбардировщики. Когда начинался авианалет, он отправлял своих сотрудников вниз, в бомбоубежище, но сам не следовал за ними, а продолжал работать за письменным столом. Ночью и во время дневных перерывов на сон он пользовался собственной кроватью. Когда в Сент-Джеймс-парке, в опасной близости от дома 10 по Даунинг-стрит, обнаружили крупную неразорвавшуюся бомбу, Черчилль сохранил невозмутимость, выразив беспокойство лишь по поводу «этих бедных птичек» (пеликанов и лебедей) на тамошнем озере.
В городах и деревнях снимали указатели, а карты продавали только тем, у кого имелось специальное разрешение от полиции. Фермеры оставляли в полях старые легковые машины и грузовики, чтобы те мешали приземлению десантных планеров врага. Правительство раздало гражданскому населению 35 миллионов противогазов. Их носили с собой и на работу, и в церковь, а на ночь клали рядом с кроватью. Лондонские почтовые ящики покрыли индикаторной желтой краской, которая обладала способностью менять цвет под воздействием некоторых ядовитых газов. Строжайшая светомаскировка погрузила город в такую темень, что лица пассажиров вечерних и ночных поездов на вокзале были почти неразличимы. В безлунные ночи пешеходы то и дело выскакивали перед автомобилями и автобусами (ехавшими с погашенными фарами), натыкались на фонарные столбы, падали с тротуаров на мостовую, спотыкались о мешки с песком.
Внезапно все начали активно интересоваться фазами Луны. Разумеется, бомбить можно и днем, но считалось, что в темное время суток бомбардировщики смогут находить цели только с помощью лунного света. Полнолуние, а также вторую и третью четверть стали называть “луной для бомбежек”.
По указанию премьера Томпсон открыл. И обнаружил, что на пороге президент в своей коляске. Томпсон распахнул дверь пошире, но тут заметил, как президент меняется в лице. “Я обернулся, — писал Томпсон, — и увидел Уинстона Черчилля совершенно голым, в одной руке — рюмка, в другой — сигара”. Президент приготовился укатить на своем кресле обратно.
— Заезжайте же, Франклин, — призвал его Черчилль. — Тут все свои.
Президент «как-то странно пожал плечами» (по словам Томпсона), после чего вкатился в комнату.
— Сами видите, мистер президент, мне скрывать нечего, — проговорил Черчилль.
Особенности
Для кого
Для всех, кто интересуется историей и выдающимися историческими личностями
Отзывы экспертов
Такая скорость перелистывания страниц, которая редко применима для книг по истории… Ларсон дает читателю ощущение присутствия, вы вместе с Черчиллем и его командой ломаете голову над проблемами жизни и смерти и их решением в темпе, который, как мне показалось, был умопомрачительным.
Билл Гейтс, GatesNotes
В книге Ларсона описана история Лондона, в период начала войны с гитлеровской Германией. Вы увидите важнейшие события того времени глазами британского премьер-министра Уинстона Черчилля, членов его семьи и его советников. Читатели получат незабываемый портрет нации, объединяющейся, чтобы противостоять жестокой атаке немецких бомб под мудрым, чутким стратегическим руководством выдающегося лидера.
Time
Об авторе
Эрик Ларсон — автор нескольких бестселлеров. Его книги издаются в более чем 20 странах мира. Писал статьи для множества американских журналов, был штатным автором The Wall Street Journal и Time.
Nazvana odnoj iz luchshikh knig goda po versii New York Times Book Review, Time, Vogue, NPR, The Washington Post, Chicago Tribune, Globe & Mail, Fortune, Bloomberg, New York Post.
Kinematografichnaja istorija, dejstvie kotoroj proiskhodit na obstrelivaemykh ulitsakh Londona, povestvuet o tjazhelykh reshenijakh i lichnykh peripetijakh, sluchivshikhsja v pervye tragicheskie mesjatsy vlasti Cherchillja.
Rasskaz o vydajuschemsja lidere, osnovannyj na glubokikh istoricheskikh issledovanijakh i predstavlennyj v potrjasajuschem avtorskom stile.
V 1940 godu Adolf Gitler vtorgsja v Gollandiju i Belgiju, pali Polsha i Chekhoslovakija, a do evakuatsii vojsk s poberezhja Frantsii ostavalos vsego dve nedeli. Zhiteli Londona i okrestnostej so dnja na den ozhidali vtorzhenija nemetskikh vojsk s morja i s vozdukha, a vperedi byla Bitva za Britaniju — izmatyvajuschee protivostojanie s silami ljuftvaffe. V eto slozhnoe dlja strany vremja Uinston Cherchill zanjal post premer-ministra Velikobritanii, chtoby prodemonstrirovat vsemu miru, chto takoe istinnoe politicheskoe liderstvo. V svoej knige Erik Larson opisyvaet povsednevnuju zhizn Cherchillja, ego semi i obychnykh gorozhan v samyj mrachnyj god v istorii Londona XX veka, osnovyvajas na dnevnikakh, arkhivnykh dokumentakh i rassekrechennykh dokladakh razvedki, nekotorye iz kotorykh stali dostupny istorikam sovsem nedavno. «Strakh i nadezhda» — eto uvlekatelnyj rasskaz o tom, kak krasnorechie i uporstvo velikogo gosudarstvennogo dejatelja obedinilo natsiju pered natiskom neumolimogo uzhasa.
Tsitaty
Bombardirovki Londona zastavljali okruzhenie Cherchillja vse bolshe opasatsja za bezopasnost premera — khotja sam on, pokhozhe, ne razdeljal etu trevogu. Dazhe samye jarostnye avianalety ne meshali emu zabratsja na blizhajshuju kryshu, chtoby ponabljudat za bombezhkoj. Odnazhdy kholodnoj nochju, sledja za vrazheskim rejdom s uchastka kryshi, nakhodjaschegosja nad podvalnymi pomeschenijami operativnogo shtaba kabineta, on uselsja na kaminnuju trubu, chtoby ne zamerznut, i sidel tak, poka na kryshu ne podnjalsja ofitser, chtoby vezhlivo poprosit ego podvinutsja: premer-ministr zatknul soboj dymokhod i dym teper idet v komnaty vnizu, vmesto togo chtoby vykhodit naruzhu. Zacharovannyj strelboj zenitnykh orudij, Cherchill prodolzhal poseschat raschety PVO dazhe v te momenty, kogda nad golovoj leteli nemetskie bombardirovschiki. Kogda nachinalsja avianalet, on otpravljal svoikh sotrudnikov vniz, v bomboubezhische, no sam ne sledoval za nimi, a prodolzhal rabotat za pismennym stolom. Nochju i vo vremja dnevnykh pereryvov na son on polzovalsja sobstvennoj krovatju. Kogda v Sent-Dzhejms-parke, v opasnoj blizosti ot doma 10 po Dauning-strit, obnaruzhili krupnuju nerazorvavshujusja bombu, Cherchill sokhranil nevozmutimost, vyraziv bespokojstvo lish po povodu «etikh bednykh ptichek» (pelikanov i lebedej) na tamoshnem ozere.
V gorodakh i derevnjakh snimali ukazateli, a karty prodavali tolko tem, u kogo imelos spetsialnoe razreshenie ot politsii. Fermery ostavljali v poljakh starye legkovye mashiny i gruzoviki, chtoby te meshali prizemleniju desantnykh planerov vraga. Pravitelstvo razdalo grazhdanskomu naseleniju 35 millionov protivogazov. Ikh nosili s soboj i na rabotu, i v tserkov, a na noch klali rjadom s krovatju. Londonskie pochtovye jaschiki pokryli indikatornoj zheltoj kraskoj, kotoraja obladala sposobnostju menjat tsvet pod vozdejstviem nekotorykh jadovitykh gazov. Strozhajshaja svetomaskirovka pogruzila gorod v takuju temen, chto litsa passazhirov vechernikh i nochnykh poezdov na vokzale byli pochti nerazlichimy. V bezlunnye nochi peshekhody to i delo vyskakivali pered avtomobiljami i avtobusami (ekhavshimi s pogashennymi farami), natykalis na fonarnye stolby, padali s trotuarov na mostovuju, spotykalis o meshki s peskom.
Vnezapno vse nachali aktivno interesovatsja fazami Luny. Razumeetsja, bombit mozhno i dnem, no schitalos, chto v temnoe vremja sutok bombardirovschiki smogut nakhodit tseli tolko s pomoschju lunnogo sveta. Polnolunie, a takzhe vtoruju i tretju chetvert stali nazyvat “lunoj dlja bombezhek”.
Po ukazaniju premera Tompson otkryl. I obnaruzhil, chto na poroge prezident v svoej koljaske. Tompson raspakhnul dver poshire, no tut zametil, kak prezident menjaetsja v litse. “Ja obernulsja, — pisal Tompson, — i uvidel Uinstona Cherchillja sovershenno golym, v odnoj ruke — rjumka, v drugoj — sigara”. Prezident prigotovilsja ukatit na svoem kresle obratno.
— Zaezzhajte zhe, Franklin, — prizval ego Cherchill. — Tut vse svoi.
Prezident «kak-to stranno pozhal plechami» (po slovam Tompsona), posle chego vkatilsja v komnatu.
— Sami vidite, mister prezident, mne skryvat nechego, — progovoril Cherchill.
Osobennosti
Dlja kogo
Dlja vsekh, kto interesuetsja istoriej i vydajuschimisja istoricheskimi lichnostjami
Otzyvy ekspertov
Takaja skorost perelistyvanija stranits, kotoraja redko primenima dlja knig po istorii… Larson daet chitatelju oschuschenie prisutstvija, vy vmeste s Cherchillem i ego komandoj lomaete golovu nad problemami zhizni i smerti i ikh resheniem v tempe, kotoryj, kak mne pokazalos, byl umopomrachitelnym.
Bill Gejts, GatesNotes
V knige Larsona opisana istorija Londona, v period nachala vojny s gitlerovskoj Germaniej. Vy uvidite vazhnejshie sobytija togo vremeni glazami britanskogo premer-ministra Uinstona Cherchillja, chlenov ego semi i ego sovetnikov. Chitateli poluchat nezabyvaemyj portret natsii, obedinjajuschejsja, chtoby protivostojat zhestokoj atake nemetskikh bomb pod mudrym, chutkim strategicheskim rukovodstvom vydajuschegosja lidera.
Time
Ob avtore
Erik Larson — avtor neskolkikh bestsellerov. Ego knigi izdajutsja v bolee chem 20 stranakh mira. Pisal stati dlja mnozhestva amerikanskikh zhurnalov, byl shtatnym avtorom The Wall Street Journal i Time.
