Говоря и думая о XX веке, мы порой упускаем из виду детали, эпизоды, отдельные судьбы, которые теряются на фоне глобальных грозных событий, но они не менее важны. Мирная жизнь Инсбрука и чарующая, отражающая культурные традиции Австро-Венгерской империи атмосфера открытого в 1922 году кафе "У Шиндлеров", где люди танцевали, заводили романы и где подавали самый вкусный яблочный штрудель во всей Австрии, - все оборвалось с приходом к власти нацистов. Члены семьи были разбросаны по миру, и правда об их жизни оставалась неизвестной до того времени, когда автор этой книги, "войдя в большой мир Богемии девятнадцатого столетия и Австрии двадцатого, двух мировых войн, падения империи, отравы антисемитизма и нацистской диктатуры", собрала воедино утерянные фрагменты пазла. Это рассказ не только о трагических потерях (некоторые члены семьи Шиндлер погибли в лагерях Терезиенштадт и Освенцим), но в конечном счете о возрождении и примирении. "Все детство нас окружали самые разные истории. Я приняла твердое решение понять отца, отделить правду от вымысла в его рассказах, точные воспоминания от неточных, а для этого мне предстояло с головой погрузиться в его прошлое и хитросплетения большой, длинной семейной истории. Мне предстояло основательно познакомиться с историей Австрии, понять, каково было жить в неспокойной стране, с высот своего имперского величия упавшей в пучину Первой мировой войны, едва не исчезнувшей и все-таки поглощенной Третьим рейхом. Мне предстояло точно узнать, что сталось с "империей Шиндлеров". (Мериел Шиндлер)
Govorja i dumaja o XX veke, my poroj upuskaem iz vidu detali, epizody, otdelnye sudby, kotorye terjajutsja na fone globalnykh groznykh sobytij, no oni ne menee vazhny. Mirnaja zhizn Insbruka i charujuschaja, otrazhajuschaja kulturnye traditsii Avstro-Vengerskoj imperii atmosfera otkrytogo v 1922 godu kafe "U Shindlerov", gde ljudi tantsevali, zavodili romany i gde podavali samyj vkusnyj jablochnyj shtrudel vo vsej Avstrii, - vse oborvalos s prikhodom k vlasti natsistov. Chleny semi byli razbrosany po miru, i pravda ob ikh zhizni ostavalas neizvestnoj do togo vremeni, kogda avtor etoj knigi, "vojdja v bolshoj mir Bogemii devjatnadtsatogo stoletija i Avstrii dvadtsatogo, dvukh mirovykh vojn, padenija imperii, otravy antisemitizma i natsistskoj diktatury", sobrala voedino uterjannye fragmenty pazla. Eto rasskaz ne tolko o tragicheskikh poterjakh (nekotorye chleny semi Shindler pogibli v lagerjakh Terezienshtadt i Osventsim), no v konechnom schete o vozrozhdenii i primirenii. "Vse detstvo nas okruzhali samye raznye istorii. Ja prinjala tverdoe reshenie ponjat ottsa, otdelit pravdu ot vymysla v ego rasskazakh, tochnye vospominanija ot netochnykh, a dlja etogo mne predstojalo s golovoj pogruzitsja v ego proshloe i khitrospletenija bolshoj, dlinnoj semejnoj istorii. Mne predstojalo osnovatelno poznakomitsja s istoriej Avstrii, ponjat, kakovo bylo zhit v nespokojnoj strane, s vysot svoego imperskogo velichija upavshej v puchinu Pervoj mirovoj vojny, edva ne ischeznuvshej i vse-taki pogloschennoj Tretim rejkhom. Mne predstojalo tochno uznat, chto stalos s "imperiej Shindlerov". (Meriel Shindler)
