В новое подарочное издание романа вошли ранее не публиковавшиеся отрывки, а также 49 цветных иллюстраций читателей художников со всего мира, которые абсолютно и бесповоротно, раз и навсегда влюбились в "Дом".
Мариам Петросян - лауреат и номинант литературных премий "Большая книга", "Русский Букер", "Русская премия", "Бронзовая улитка", "Портал" и др.
Для сотен тысяч людей "Дом, в котором..." - книга-пароль, по которому узнают "своих". На окраине города, среди стандартных новостроек, стоит Серый Дом, в котором живут Сфинкс, Слепой, Лорд, Табаки, Македонский, Черный и многие другие.
Неизвестно, действительно ли Лорд происходит из благородного рода драконов, но вот Слепой - действительно незряч, а Сфинкс - мудр и загадочен. Табаки, конечно, не шакал, хотя и любит поживиться чужим добром. Для каждого в Доме есть своя кличка и каждый проживал в нем за один день столько, сколько в Наружности мы иногда не проживаем и за целую жизнь. Каждого Дом принимал или отвергал. Дом хранил уйму тайн, и банальные "скелеты в шкафах" - лишь самый понятный угол незримого мира, куда нет хода из Наружности, где перестают действовать привычные законы пространства-времени.
Дом - это нечто гораздо большее, чем просто интернат для детей, от которых отказались родители. Дом - это их отдельная вселенная.
V novoe podarochnoe izdanie romana voshli ranee ne publikovavshiesja otryvki, a takzhe 49 tsvetnykh illjustratsij chitatelej khudozhnikov so vsego mira, kotorye absoljutno i bespovorotno, raz i navsegda vljubilis v "Dom".
Mariam Petrosjan - laureat i nominant literaturnykh premij "Bolshaja kniga", "Russkij Buker", "Russkaja premija", "Bronzovaja ulitka", "Portal" i dr.
Dlja soten tysjach ljudej "Dom, v kotorom..." - kniga-parol, po kotoromu uznajut "svoikh". Na okraine goroda, sredi standartnykh novostroek, stoit Seryj Dom, v kotorom zhivut Sfinks, Slepoj, Lord, Tabaki, Makedonskij, Chernyj i mnogie drugie.
Neizvestno, dejstvitelno li Lord proiskhodit iz blagorodnogo roda drakonov, no vot Slepoj - dejstvitelno nezrjach, a Sfinks - mudr i zagadochen. Tabaki, konechno, ne shakal, khotja i ljubit pozhivitsja chuzhim dobrom. Dlja kazhdogo v Dome est svoja klichka i kazhdyj prozhival v nem za odin den stolko, skolko v Naruzhnosti my inogda ne prozhivaem i za tseluju zhizn. Kazhdogo Dom prinimal ili otvergal. Dom khranil ujmu tajn, i banalnye "skelety v shkafakh" - lish samyj ponjatnyj ugol nezrimogo mira, kuda net khoda iz Naruzhnosti, gde perestajut dejstvovat privychnye zakony prostranstva-vremeni.
Dom - eto nechto gorazdo bolshee, chem prosto internat dlja detej, ot kotorykh otkazalis roditeli. Dom - eto ikh otdelnaja vselennaja.
