Повесть Александра Сирина - ещё одна художественная версия биографии Джона Леннона периода его жизни с "самой известной из неизвестных художниц" - с японской художницей-авангардисткой Йоко Оно. Её фигура для исследователей будет оставаться интересной не только в связи с творчеством самой Оно, но и в связи с жизнью и трагической гибелью её мужа - Джона Леннона, основателя знаменитой ливерпульской четверки.
Убил ли Сальери Моцарта - отравил ядом, как в пьесе Пушкина, или солнечную душу Моцарта напитала ядом тягостная депрессивная музыка "Реквиема", как в фильме Милоша Формана, несмотря на многочисленные исследования, так и остается вопросом. Литературные образы Моцарта и Сальери давно уже вышли за пределы реальных персонажей и стали чем-то вроде художественной метафоры противостояния гения и посредственной заурядности.
Едва ли кто-то может однозначно ответить, что стояло за поступками Йоко Оно, что двигало ею, когда она всеми силами и чарами пыталась завязать роман с одним из битлов, - любовь, преклонение перед неординарной личностью или обыкновенная алчность, желание завладеть деньгами простодушного рок-музыканта и, эксплуатируя его популярность, сделать собственную творческую карьеру...
Povest Aleksandra Sirina - eschjo odna khudozhestvennaja versija biografii Dzhona Lennona perioda ego zhizni s "samoj izvestnoj iz neizvestnykh khudozhnits" - s japonskoj khudozhnitsej-avangardistkoj Joko Ono. Ejo figura dlja issledovatelej budet ostavatsja interesnoj ne tolko v svjazi s tvorchestvom samoj Ono, no i v svjazi s zhiznju i tragicheskoj gibelju ejo muzha - Dzhona Lennona, osnovatelja znamenitoj liverpulskoj chetverki.
Ubil li Saleri Motsarta - otravil jadom, kak v pese Pushkina, ili solnechnuju dushu Motsarta napitala jadom tjagostnaja depressivnaja muzyka "Rekviema", kak v filme Milosha Formana, nesmotrja na mnogochislennye issledovanija, tak i ostaetsja voprosom. Literaturnye obrazy Motsarta i Saleri davno uzhe vyshli za predely realnykh personazhej i stali chem-to vrode khudozhestvennoj metafory protivostojanija genija i posredstvennoj zaurjadnosti.
Edva li kto-to mozhet odnoznachno otvetit, chto stojalo za postupkami Joko Ono, chto dvigalo eju, kogda ona vsemi silami i charami pytalas zavjazat roman s odnim iz bitlov, - ljubov, preklonenie pered neordinarnoj lichnostju ili obyknovennaja alchnost, zhelanie zavladet dengami prostodushnogo rok-muzykanta i, ekspluatiruja ego populjarnost, sdelat sobstvennuju tvorcheskuju kareru...
