Юрий Трифонов, популярнейший писатель эпохи позднего социализма, родоначальник городской/московской прозы как литературного направления, до сих пор остаётся "недочитанным", полагает автор книги. "Я пишу о смерти ("Обмен") - мне говорят, что я пишу о быте; пишу о любви ("Долгое прощание") - говорят, что тоже о быте; пишу о распаде семьи ("Предварительные итоги") - опять слышу про быт; пишу о борьбе человека со смертельным горем ("Другая жизнь") - вновь говорят про быт", - сетовал Трифонов. Вместе с тем и в самой его судьбе, и в произведениях отразились как провалы, так и вершины великого советского эксперимента по справедливому переустройству жизни. Сын репрессированных родителей - и, несмотря на это, выпускник престижного Литературного института, уже за дипломную повесть "Студенты" получивший Сталинскую премию; связанный по первому браку с "подругой" Берии, - и позже, минуя "железный занавес", объехавший полмира как спортивный журналист; преуспевающий литератор - и не дождавшийся...
Jurij Trifonov, populjarnejshij pisatel epokhi pozdnego sotsializma, rodonachalnik gorodskoj/moskovskoj prozy kak literaturnogo napravlenija, do sikh por ostajotsja "nedochitannym", polagaet avtor knigi. "Ja pishu o smerti ("Obmen") - mne govorjat, chto ja pishu o byte; pishu o ljubvi ("Dolgoe proschanie") - govorjat, chto tozhe o byte; pishu o raspade semi ("Predvaritelnye itogi") - opjat slyshu pro byt; pishu o borbe cheloveka so smertelnym gorem ("Drugaja zhizn") - vnov govorjat pro byt", - setoval Trifonov. Vmeste s tem i v samoj ego sudbe, i v proizvedenijakh otrazilis kak provaly, tak i vershiny velikogo sovetskogo eksperimenta po spravedlivomu pereustrojstvu zhizni. Syn repressirovannykh roditelej - i, nesmotrja na eto, vypusknik prestizhnogo Literaturnogo instituta, uzhe za diplomnuju povest "Studenty" poluchivshij Stalinskuju premiju; svjazannyj po pervomu braku s "podrugoj" Berii, - i pozzhe, minuja "zheleznyj zanaves", obekhavshij polmira kak sportivnyj zhurnalist; preuspevajuschij literator - i ne dozhdavshijsja...
