Самым загадочным и недооцененным его сочинением мне представляется "Стальная птица". Это была первая в долгой череде "Поисков жанра" проба новой фантасмагорической манеры, которая потом так поразит читателей "Рандеву", "Бочкотары" и "Железки". Эти небольшие и накрепко зашифрованные вещи не так просты. Они похожи на ночные кошмары - но кошмары по-аксеновски карнавальные, местами даже веселые. И вотя в последние дни все перечитываю эту "Птицу", пытаясь ее понять: загадочное очень сочинение. В арбатском доме (Фонарный переулок) поселяется странный субъект, потертый, отвратительно пахнущий, с двумя авоськами (в одной - вроде бы гнилое мясо, в другой - гнилая рыба), и вид у него болезненный и нищий. Он похож на ангела смерти. И как-то он постепенно захватывает весь дом, и коридоры, и квартиры, и распространяется по всем лестничным площадкам, а еще отличается чудовищным аппетитом и зверской силой. Заколачивает парадный ход, пускает всех, как окуджавский кот, через черный. Он обещает сожрать все памятники -Долгорукому, Линкольну, Тысячелетию России - и заменить их собой. Врачи говорят, что он не человек, а истребитель-перехватчик. Он говорит на непонятном, дьявольском, рычащем языке. И освобождает он жильцов, только когда старый дом в Фонарном переулке дает трещину от его бесконечных вылетов наружу - и рушится. Тогда жильцов расселяют в нормальный новый дом, но на окраине. И стальная птица улетает навеки. А жильцы начинают жить счастливой, но совершенно растительной жизнью..."
Дмитрий Быков
Samym zagadochnym i nedootsenennym ego sochineniem mne predstavljaetsja "Stalnaja ptitsa". Eto byla pervaja v dolgoj cherede "Poiskov zhanra" proba novoj fantasmagoricheskoj manery, kotoraja potom tak porazit chitatelej "Randevu", "Bochkotary" i "Zhelezki". Eti nebolshie i nakrepko zashifrovannye veschi ne tak prosty. Oni pokhozhi na nochnye koshmary - no koshmary po-aksenovski karnavalnye, mestami dazhe veselye. I votja v poslednie dni vse perechityvaju etu "Ptitsu", pytajas ee ponjat: zagadochnoe ochen sochinenie. V arbatskom dome (Fonarnyj pereulok) poseljaetsja strannyj subekt, potertyj, otvratitelno pakhnuschij, s dvumja avoskami (v odnoj - vrode by gniloe mjaso, v drugoj - gnilaja ryba), i vid u nego boleznennyj i nischij. On pokhozh na angela smerti. I kak-to on postepenno zakhvatyvaet ves dom, i koridory, i kvartiry, i rasprostranjaetsja po vsem lestnichnym ploschadkam, a esche otlichaetsja chudovischnym appetitom i zverskoj siloj. Zakolachivaet paradnyj khod, puskaet vsekh, kak okudzhavskij kot, cherez chernyj. On obeschaet sozhrat vse pamjatniki -Dolgorukomu, Linkolnu, Tysjacheletiju Rossii - i zamenit ikh soboj. Vrachi govorjat, chto on ne chelovek, a istrebitel-perekhvatchik. On govorit na neponjatnom, djavolskom, rychaschem jazyke. I osvobozhdaet on zhiltsov, tolko kogda staryj dom v Fonarnom pereulke daet treschinu ot ego beskonechnykh vyletov naruzhu - i rushitsja. Togda zhiltsov rasseljajut v normalnyj novyj dom, no na okraine. I stalnaja ptitsa uletaet naveki. A zhiltsy nachinajut zhit schastlivoj, no sovershenno rastitelnoj zhiznju..."
Dmitrij Bykov
