Где-то с той стороны, на изнанке мира катится лабиринтом Шар Судеб. Он катится, и начинаются войны, рушатся города, сходят обвалы. Шар можно подтолкнуть, направить в другую колею, но и там он будет крушить и давить — он не умеет иного. А люди и нелюди Кэртианы чувствуют, как дрожит то, что казалось незыблемым. Чувствуют войну, которой не избежать, ведь выбор — это та же битва, и один потомок славного рода выберет честь и верность, другой - иллюзии и обиды. Мертвые и живые воюют по-своему и за свое, и даже мертвая кровь могла бы пригодиться — но поймет ли это тот, кто уже разменял кровь живую?
А Шар Судеб все катится, набирая обороты. Сдаются крепости. Стучат клинки. Расцветают ирисы на пепелище. До начала нового Круга осталось... Если осталось.
Gde-to s toj storony, na iznanke mira katitsja labirintom Shar Sudeb. On katitsja, i nachinajutsja vojny, rushatsja goroda, skhodjat obvaly. Shar mozhno podtolknut, napravit v druguju koleju, no i tam on budet krushit i davit — on ne umeet inogo. A ljudi i neljudi Kertiany chuvstvujut, kak drozhit to, chto kazalos nezyblemym. Chuvstvujut vojnu, kotoroj ne izbezhat, ved vybor — eto ta zhe bitva, i odin potomok slavnogo roda vyberet chest i vernost, drugoj - illjuzii i obidy. Mertvye i zhivye vojujut po-svoemu i za svoe, i dazhe mertvaja krov mogla by prigoditsja — no pojmet li eto tot, kto uzhe razmenjal krov zhivuju?
A Shar Sudeb vse katitsja, nabiraja oboroty. Sdajutsja kreposti. Stuchat klinki. Rastsvetajut irisy na pepelische. Do nachala novogo Kruga ostalos... Esli ostalos.
