Вот парадокс. Существует история русской литературы, история русского искусства, а также - русской архитектуры, русской музыки. Есть, конечно, история социалистических идей в России. А вот истории русского национализма нет. Ни в русской, ни в мировой литературе. Но почему? Вероятнее всего потому, что он, этот национализм, по какой-то причине всегда избегал называться собственным именем. Предпочитал эвфемизмы ("Русское дело", "Русский мир", "Русская Идея"). Этим, скорее всего, и объясняется выбор названия книги, посвященной истории русского национализма.
Vot paradoks. Suschestvuet istorija russkoj literatury, istorija russkogo iskusstva, a takzhe - russkoj arkhitektury, russkoj muzyki. Est, konechno, istorija sotsialisticheskikh idej v Rossii. A vot istorii russkogo natsionalizma net. Ni v russkoj, ni v mirovoj literature. No pochemu? Verojatnee vsego potomu, chto on, etot natsionalizm, po kakoj-to prichine vsegda izbegal nazyvatsja sobstvennym imenem. Predpochital evfemizmy ("Russkoe delo", "Russkij mir", "Russkaja Ideja"). Etim, skoree vsego, i objasnjaetsja vybor nazvanija knigi, posvjaschennoj istorii russkogo natsionalizma.
