"Удивить его не может никакая музыка, он сам себе музыка". Поль-Эмиль Луэ - самый гениальный и самый уродливый пианист на свете. Своим успехам он обязан сочетанию феноменального дара и страстной, "лужинской" увлеченности профессией. В романе французского писателя Жана-Луи Байи чередуются история жизни гения и подробная хроника посмертного распада его тела. Ироничные постмортальные наблюдения, предваряющие каждую из глав романа, в лучших традициях патафизики сочетают в себе научное и поэтическое, однако шутливый тон, которым автор представляет свои "memento mori", нисколько не умаляет естественного ужаса перед торжественным могуществом Танатоса. Восхождение к трагическим вершинам исполнительства и превращение бренных останков в сияющей белизны скелет составляют парадоксальную рифму, способную примирить читателя с существованием его самого и ему подобных.
"Udivit ego ne mozhet nikakaja muzyka, on sam sebe muzyka". Pol-Emil Lue - samyj genialnyj i samyj urodlivyj pianist na svete. Svoim uspekham on objazan sochetaniju fenomenalnogo dara i strastnoj, "luzhinskoj" uvlechennosti professiej. V romane frantsuzskogo pisatelja Zhana-Lui Baji cheredujutsja istorija zhizni genija i podrobnaja khronika posmertnogo raspada ego tela. Ironichnye postmortalnye nabljudenija, predvarjajuschie kazhduju iz glav romana, v luchshikh traditsijakh patafiziki sochetajut v sebe nauchnoe i poeticheskoe, odnako shutlivyj ton, kotorym avtor predstavljaet svoi "memento mori", niskolko ne umaljaet estestvennogo uzhasa pered torzhestvennym moguschestvom Tanatosa. Voskhozhdenie k tragicheskim vershinam ispolnitelstva i prevraschenie brennykh ostankov v sijajuschej belizny skelet sostavljajut paradoksalnuju rifmu, sposobnuju primirit chitatelja s suschestvovaniem ego samogo i emu podobnykh.
