"Ранним утром 19 декабря на Малой Невке у моста был обнаружен всплывший труп. Всплыл он страшно – задранная рубашка примерзла к телу, открывая пулевые раны. На лице кровоподтек – след от удара ногой в висок...Трупы сложили в яму и облили лица и все тела серной кислотой как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения... Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали – следов ямы не осталось. (Из "Записки" Я. Юровского, руководившего расстрелом Царской Семьи в ночь на 17 июля 1918 г.) ... Ну я вошел в эту комнату и гляжу в раскрытую дверь в малую столовую, а там на полу Хозяин лежит и руку правую поднял... вот так. – Здесь Лозгачев приподнял полусогнутую руку. – ... Он еще, наверное, не потерял сознание, но и говорить не мог."
"Rannim utrom 19 dekabrja na Maloj Nevke u mosta byl obnaruzhen vsplyvshij trup. Vsplyl on strashno – zadrannaja rubashka primerzla k telu, otkryvaja pulevye rany. Na litse krovopodtek – sled ot udara nogoj v visok...Trupy slozhili v jamu i oblili litsa i vse tela sernoj kislotoj kak dlja neuznavaemosti, tak i dlja togo, chtoby predotvratit smrad ot razlozhenija... Zabrosav zemlej i khvorostom, sverkhu nalozhili shpaly i neskolko raz proekhali – sledov jamy ne ostalos. (Iz "Zapiski" Ja. Jurovskogo, rukovodivshego rasstrelom Tsarskoj Semi v noch na 17 ijulja 1918 g.) ... Nu ja voshel v etu komnatu i gljazhu v raskrytuju dver v maluju stolovuju, a tam na polu Khozjain lezhit i ruku pravuju podnjal... vot tak. – Zdes Lozgachev pripodnjal polusognutuju ruku. – ... On esche, navernoe, ne poterjal soznanie, no i govorit ne mog."
