Неизвестно, как сложилась бы жизнь хирурга Александра Касардина, не окажись он случайно в Смольном в день убийства Кирова. Став невольным свидетелем кровавого политического акта, Касардин на всю оставшуюся жизнь превратился в мишень НКВД. Чекисты преследовали его всюду: и в пылающем Уманском "котле" в июле 1941-го, и в холодной прифронтовой Москве. Плечом к плечу им, палачам и жертве, пришлось испытать весь ужас первых месяцев войны и кошмар немецкого плена. И все из-за того, что хирург, верный данному слову, отказывался называть имя человека, который был вместе с ним в Смольном в тот роковой день 1934-го...
Neizvestno, kak slozhilas by zhizn khirurga Aleksandra Kasardina, ne okazhis on sluchajno v Smolnom v den ubijstva Kirova. Stav nevolnym svidetelem krovavogo politicheskogo akta, Kasardin na vsju ostavshujusja zhizn prevratilsja v mishen NKVD. Chekisty presledovali ego vsjudu: i v pylajuschem Umanskom "kotle" v ijule 1941-go, i v kholodnoj prifrontovoj Moskve. Plechom k plechu im, palacham i zhertve, prishlos ispytat ves uzhas pervykh mesjatsev vojny i koshmar nemetskogo plena. I vse iz-za togo, chto khirurg, vernyj dannomu slovu, otkazyvalsja nazyvat imja cheloveka, kotoryj byl vmeste s nim v Smolnom v tot rokovoj den 1934-go...
