Жизнь, по Тургеневу и Рудину, - в равной степени, капризная и причудливая, а чаще безбытная, приблизительная и косноязычная, - нуждается в слове, умиляющем своей честностью и вдохновляющем задором. Именно это слово становится препятствием на пути к тому, что на языке романтической беллетристики, да и самой жизни всегда называлось счастьем. Читать Тургенева! Чтобы с сожалением признать: книга слишком мала, чтобы вместить опыт наших переживаний.
Zhizn, po Turgenevu i Rudinu, - v ravnoj stepeni, kapriznaja i prichudlivaja, a chasche bezbytnaja, priblizitelnaja i kosnojazychnaja, - nuzhdaetsja v slove, umiljajuschem svoej chestnostju i vdokhnovljajuschem zadorom. Imenno eto slovo stanovitsja prepjatstviem na puti k tomu, chto na jazyke romanticheskoj belletristiki, da i samoj zhizni vsegda nazyvalos schastem. Chitat Turgeneva! Chtoby s sozhaleniem priznat: kniga slishkom mala, chtoby vmestit opyt nashikh perezhivanij.
