Михаил Гиголашвили - автор романов "Толмач", "Чёртово колесо" (шорт-лист и приз читательского голосования премии "Большая книга"), "Захват Московии" (шорт-лист премии "НОС"), "Тайный год" ("Русская премия").
В новом романе "Кока" узнаваемый молодой герой из "Чёртова колеса" продолжает свою психоделическую эпопею. Амстердам, Париж, Россия и - конечно же - Тбилиси. Везде - искусительная свобода... но от чего? Социальное и криминальное дно, нежнейшая ностальгия, непреодолимые соблазны и трагические случайности, острая сатира и евангельские мотивы соединяются в единое полотно, где Босх конкурирует с лирикой самой высокой пробы и сопровождает героя то в немецкий дурдом, то в российскую тюрьму.
«Дико хохотала и плакала, когда читала. Вообще, гротеск, как и положено в настоящей прозе, здесь соседствует с трагизмом, переплетаясь так тесно, что швов не видно. Уголовный воровской мир предстает во всей своей полноте и сложности - своих законов, привычек и кошмарного своего уклада. Но самыми пронзительными для меня были страницы о Тбилиси, о детстве, о дворе, о соседях, о забегаловках-лавочках-пекарнях, о летнем отдыхе в горном селе. Все пронизано солнцем и любовью, и такой печалью, что сердце замирает».
Дина Рубина
«Читая текст романа, в очередной раз убедился, что Михаил Гиголашвили - настоящий большой писатель. Мастер. В работе с живым языком, в характеристике персонажей их речью он непобедим».
Михаил Шишкин
«Мне любопытен главный герой, Кока, а роман должен занять своё место в литературе, он детально описывает жизнь общества в 90-е годы, даёт историческую панораму. Ну и, конечно, создан интереснейший и знакомый мне типаж, герой. Познакомившись с ним, я для себя многое прояснил».
Андрей Рубанов
«Когда рушилась советская империя, многие из нас оказались на Чёртовом Колесе. Это захватывающий аттракцион для тех, кто думает, что он бессмертен, или для тех, кому скучно, или для тех, кому нечего терять. Потом кто-то соскочил, кто-то продолжил круг за кругом подниматься до неба и опускаться под землю, а кто-то пытался спасти своих родных и близких из этой центрифуги. Я хотел бы быть только читателем, чтобы пережить всё это вместе с героями романа, не заплатив за билет в этот „парк развлечений“ своим здоровьем и жизнями друзей. Завидую вам».
Андрей Бледный («25/17»)
«Гиголашвили написал свой самый острый и яркий текст. Зрелое мастерство и безупречный творческий расчёт. Отличный роман. В него приятно погружаться - он тёплый и добрый, и оптимистичный даже в самые тяжёлые моменты, так как Кока страшный везунчик. В роман входишь как в тёплую воду, комфортно очень. И он не оставляет - к нему хочется вернуться. Не только из-за сюжета, но и из-за состояния. Он умиротворяет, успокаивает. И каждая часть хороша по-своему. Пластика легкая и точная. Лингвистическое чутьё феноменальное. Пьесы бы писать!»
Дмитрий Бавильский
«Я с удовольствием скажу, что новый роман Гиголашвили - в определенном смысле, судьбой нескольких героев - продолжение великолепного „Чёртова колеса“ - мощная и бодрая вещь: приключения, странствия, сатира, очерк нравов, роман воспитания; европейские клиники, русские тюрьмы, наркота, воры в законе, нежнейшая ностальгия, евангельские глубокие мотивы - всё, как мы любим. Еще из поразительного - даже дурдом в романе отлично получился, а ведь это жуткая редкость в русской литературе. Светло завидую ее будущим читателям. Вообще, Михаил - вроде как не про эпохи, а про буквы, про людей, пейзажи и характеры, но писатель он промышленного какого-то уровня, сильный и смелый, и потому дает выдающиеся художественные метафоры смутных времен. Так, о перестройке, я уверен, еще будут судить именно по „Чёртову колесу“, а о начале 90-х - по новому роману».
Алексей Колобродов
Mikhail Gigolashvili - avtor romanov "Tolmach", "Chjortovo koleso" (short-list i priz chitatelskogo golosovanija premii "Bolshaja kniga"), "Zakhvat Moskovii" (short-list premii "NOS"), "Tajnyj god" ("Russkaja premija").
V novom romane "Koka" uznavaemyj molodoj geroj iz "Chjortova kolesa" prodolzhaet svoju psikhodelicheskuju epopeju. Amsterdam, Parizh, Rossija i - konechno zhe - Tbilisi. Vezde - iskusitelnaja svoboda... no ot chego? Sotsialnoe i kriminalnoe dno, nezhnejshaja nostalgija, nepreodolimye soblazny i tragicheskie sluchajnosti, ostraja satira i evangelskie motivy soedinjajutsja v edinoe polotno, gde Boskh konkuriruet s lirikoj samoj vysokoj proby i soprovozhdaet geroja to v nemetskij durdom, to v rossijskuju tjurmu.
«Diko khokhotala i plakala, kogda chitala. Voobsche, grotesk, kak i polozheno v nastojaschej proze, zdes sosedstvuet s tragizmom, perepletajas tak tesno, chto shvov ne vidno. Ugolovnyj vorovskoj mir predstaet vo vsej svoej polnote i slozhnosti - svoikh zakonov, privychek i koshmarnogo svoego uklada. No samymi pronzitelnymi dlja menja byli stranitsy o Tbilisi, o detstve, o dvore, o sosedjakh, o zabegalovkakh-lavochkakh-pekarnjakh, o letnem otdykhe v gornom sele. Vse pronizano solntsem i ljubovju, i takoj pechalju, chto serdtse zamiraet».
Dina Rubina
«Chitaja tekst romana, v ocherednoj raz ubedilsja, chto Mikhail Gigolashvili - nastojaschij bolshoj pisatel. Master. V rabote s zhivym jazykom, v kharakteristike personazhej ikh rechju on nepobedim».
Mikhail Shishkin
«Mne ljubopyten glavnyj geroj, Koka, a roman dolzhen zanjat svojo mesto v literature, on detalno opisyvaet zhizn obschestva v 90-e gody, dajot istoricheskuju panoramu. Nu i, konechno, sozdan interesnejshij i znakomyj mne tipazh, geroj. Poznakomivshis s nim, ja dlja sebja mnogoe projasnil».
Andrej Rubanov
«Kogda rushilas sovetskaja imperija, mnogie iz nas okazalis na Chjortovom Kolese. Eto zakhvatyvajuschij attraktsion dlja tekh, kto dumaet, chto on bessmerten, ili dlja tekh, komu skuchno, ili dlja tekh, komu nechego terjat. Potom kto-to soskochil, kto-to prodolzhil krug za krugom podnimatsja do neba i opuskatsja pod zemlju, a kto-to pytalsja spasti svoikh rodnykh i blizkikh iz etoj tsentrifugi. Ja khotel by byt tolko chitatelem, chtoby perezhit vsjo eto vmeste s gerojami romana, ne zaplativ za bilet v etot „park razvlechenij“ svoim zdorovem i zhiznjami druzej. Zaviduju vam».
Andrej Blednyj («25/17»)
«Gigolashvili napisal svoj samyj ostryj i jarkij tekst. Zreloe masterstvo i bezuprechnyj tvorcheskij raschjot. Otlichnyj roman. V nego prijatno pogruzhatsja - on tjoplyj i dobryj, i optimistichnyj dazhe v samye tjazhjolye momenty, tak kak Koka strashnyj vezunchik. V roman vkhodish kak v tjopluju vodu, komfortno ochen. I on ne ostavljaet - k nemu khochetsja vernutsja. Ne tolko iz-za sjuzheta, no i iz-za sostojanija. On umirotvorjaet, uspokaivaet. I kazhdaja chast khorosha po-svoemu. Plastika legkaja i tochnaja. Lingvisticheskoe chutjo fenomenalnoe. Pesy by pisat!»
Dmitrij Bavilskij
«Ja s udovolstviem skazhu, chto novyj roman Gigolashvili - v opredelennom smysle, sudboj neskolkikh geroev - prodolzhenie velikolepnogo „Chjortova kolesa“ - moschnaja i bodraja vesch: prikljuchenija, stranstvija, satira, ocherk nravov, roman vospitanija; evropejskie kliniki, russkie tjurmy, narkota, vory v zakone, nezhnejshaja nostalgija, evangelskie glubokie motivy - vsjo, kak my ljubim. Esche iz porazitelnogo - dazhe durdom v romane otlichno poluchilsja, a ved eto zhutkaja redkost v russkoj literature. Svetlo zaviduju ee buduschim chitateljam. Voobsche, Mikhail - vrode kak ne pro epokhi, a pro bukvy, pro ljudej, pejzazhi i kharaktery, no pisatel on promyshlennogo kakogo-to urovnja, silnyj i smelyj, i potomu daet vydajuschiesja khudozhestvennye metafory smutnykh vremen. Tak, o perestrojke, ja uveren, esche budut sudit imenno po „Chjortovu kolesu“, a o nachale 90-kh - po novomu romanu».
Aleksej Kolobrodov
