Les aventures de Tintin. Tintin au Tibet
Во время отдыха в горах Тинтину приносят письмо от его китайского друга Чана, который пишет, что скоро прилетит в Лондон и они смогут наконец увидеться после долгой разлуки. Путь Чана в Европу лежит через Катманду, где юный китаец планирует навестить кузена своего приемного отца. Однако вслед за радостным известием приходит трагическое: самолет Чана потерпел крушение в Гималаях. По сообщениям газет, выживших в авиакатастрофе нет, но, вопреки здравому смыслу, Тинтин убежден, что его друг жив - ведь вчера он ему приснился! Утопая в снегу, обессиленный Чан протягивал к Тинтину руки и молил о помощи. Тинтин решает срочно лететь в Катманду, чтобы оттуда подняться к месту падения самолета. Разумеется, капитан Хаддок не может отпустить его одного...
Журнальная публикация юбилейного, 20-го тома "Приключений Тинтина", началась в сентябре 1958 года и закончилась в ноябре 1959 (альбомная версия вышла в 1960-м).
Работа над очередной историей совпала для автора с тяжелым периодом в личной жизни, который стоил ему глубокой депрессии. Эрже находился на пороге давно назревшего, но крайне мучительного решения о разводе. Для него, человека предельно консервативного, в отношениях превыше всего ценящего надежность и постоянство, необходимость принятия такого решения выглядела форменной катастрофой. Островком безопасности для Эрже в который раз стало творчество: немудрено, ведь он давно понял, что Тинтин - его лучший психотерапевт.
Первоначальная идея 20-го альбома пришла к автору еще в конце работы над предыдущим томом ("Акулы Красного моря", 1958): в основу ляжет криминальный сюжет, главным героем которого будет Нестор, бессменный мажордом замка Муленсар. Однако, чем больше Эрже над ним размышлял, тем меньше он ему нравился. Параллельно ему пришла в голову совершенно другая мысль, которую он описал несколькими словами: "тибетская мудрость - ламы - снежный человек" (запись сохранилась в архивах - как и упоминание о том, что лет за 20 до этого Эрже уже рассматривал идею "тибетского" приключения). Она-то и показалась автору достаточно плодотворной. Осталось найти вескую причину для того, чтобы отправить своих героев в Тибет. Первым на выручку пришел Турнесоль: и правда, почему бы неугомонному профессору не захотеть найти снежного человека и, таким образом, не раскрыть еще одну научную тайну? Ради этого он вполне может поехать в Тибет - а за ним, разумеется, последуют и его друзья. Однако почти сразу Эрже отмел эту идею как абсолютно несостоятельную: Турнесоль - человек слишком материальный, слишком "математический" для того, чтобы стать главным движителем истории, которую автор видел не как обычное приключение, а, скорее, как некий духовный поиск, инициацию. И вот тогда-то Эрже вспомнил о Чане, персонаже "Голубого лотоса"! Зерно замысла проросло, остальное было уже делом техники: началась кропотливая подготовительная работа.
Главными источниками вдохновения для Эрже стали сочинения Александры Давид-Неель (1868-1969), французской оперной певицы и неутомимой исследовательницы Тибета; свидетельства первых европейцев, покорителей гималайских вершин - Эдмунда Хиллари (Джомолунгма) и Мориса Эрцога (Аннапурна), а также труды Бернара Эйвельманса (1916-2001), одного из столпов (и фактического создателя) криптозоологии. С Эрцогом и Эйвельмансом Эрже счел необходимым познакомиться лично, и эти знакомства лишь укрепили веру автора в правильности выбранного сюжета. Кстати, оба они не сомневались в существовании йети: Эрцог уверял, что видел на снегу отпечатки следов, которые не могли принадлежать ни одному из известных науке живых существ.
"Тинтин в Тибете" стоит в творчестве Эрже особняком. Почти все тинтинологи считают этот альбом лучшим. Именно он окончательно закрепил за Эрже статус одного из наиболее значимых авторов ХХ века, свидетельством чему можно считать не прекращающийся даже сейчас, спустя 40 лет со дня смерти Жоржа Реми, поток статей, исследований, диссертаций, философских трактатов, пародий, пасквилей (куда ж без них!), посвященных самым разным аспектам серии. "Тинтин в Тибете" - альбом абсолютно камерный, плавный. Шутка сказать, по сути, в нем даже нет конфликта; более того - ни одного отрицательного героя! Количество персонажей здесь сведено к минимуму. В центре повествования трое - Тинтин, капитан и Милу. Впервые за долгие годы мы не видим на страницах Дюпондтов. Появления Турнесоля можно пересчитать по пальцам. Почти нет и столь любимых Эрже отсылок к предыдущим альбомам и знакомым читателю персонажам (разве что всепроникающий голос Бьянки Кастафьоре все так же разносит по окрестностям вечную "Арию с драгоценностями"). Ничего - лишь слепящая белизна бескрайних снегов Тибета, в которой исследователи (с учетом крутых перемен в личной жизни автора) видят аллегорию "чистого листа", нового начала. Иными словами, "Тинтин в Тибете" - альбом-инициация, альбом-погружение (прежде всего, в самого себя). Знал ли, например, тот же капитан Хаддок, что в нем "живет вера, способная двигать горы"?
Vo vremja otdykha v gorakh Tintinu prinosjat pismo ot ego kitajskogo druga Chana, kotoryj pishet, chto skoro priletit v London i oni smogut nakonets uvidetsja posle dolgoj razluki. Put Chana v Evropu lezhit cherez Katmandu, gde junyj kitaets planiruet navestit kuzena svoego priemnogo ottsa. Odnako vsled za radostnym izvestiem prikhodit tragicheskoe: samolet Chana poterpel krushenie v Gimalajakh. Po soobschenijam gazet, vyzhivshikh v aviakatastrofe net, no, vopreki zdravomu smyslu, Tintin ubezhden, chto ego drug zhiv - ved vchera on emu prisnilsja! Utopaja v snegu, obessilennyj Chan protjagival k Tintinu ruki i molil o pomoschi. Tintin reshaet srochno letet v Katmandu, chtoby ottuda podnjatsja k mestu padenija samoleta. Razumeetsja, kapitan Khaddok ne mozhet otpustit ego odnogo...
Zhurnalnaja publikatsija jubilejnogo, 20-go toma "Prikljuchenij Tintina", nachalas v sentjabre 1958 goda i zakonchilas v nojabre 1959 (albomnaja versija vyshla v 1960-m).
Rabota nad ocherednoj istoriej sovpala dlja avtora s tjazhelym periodom v lichnoj zhizni, kotoryj stoil emu glubokoj depressii. Erzhe nakhodilsja na poroge davno nazrevshego, no krajne muchitelnogo reshenija o razvode. Dlja nego, cheloveka predelno konservativnogo, v otnoshenijakh prevyshe vsego tsenjaschego nadezhnost i postojanstvo, neobkhodimost prinjatija takogo reshenija vygljadela formennoj katastrofoj. Ostrovkom bezopasnosti dlja Erzhe v kotoryj raz stalo tvorchestvo: nemudreno, ved on davno ponjal, chto Tintin - ego luchshij psikhoterapevt.
Pervonachalnaja ideja 20-go alboma prishla k avtoru esche v kontse raboty nad predyduschim tomom ("Akuly Krasnogo morja", 1958): v osnovu ljazhet kriminalnyj sjuzhet, glavnym geroem kotorogo budet Nestor, bessmennyj mazhordom zamka Mulensar. Odnako, chem bolshe Erzhe nad nim razmyshljal, tem menshe on emu nravilsja. Parallelno emu prishla v golovu sovershenno drugaja mysl, kotoruju on opisal neskolkimi slovami: "tibetskaja mudrost - lamy - snezhnyj chelovek" (zapis sokhranilas v arkhivakh - kak i upominanie o tom, chto let za 20 do etogo Erzhe uzhe rassmatrival ideju "tibetskogo" prikljuchenija). Ona-to i pokazalas avtoru dostatochno plodotvornoj. Ostalos najti veskuju prichinu dlja togo, chtoby otpravit svoikh geroev v Tibet. Pervym na vyruchku prishel Turnesol: i pravda, pochemu by neugomonnomu professoru ne zakhotet najti snezhnogo cheloveka i, takim obrazom, ne raskryt esche odnu nauchnuju tajnu? Radi etogo on vpolne mozhet poekhat v Tibet - a za nim, razumeetsja, posledujut i ego druzja. Odnako pochti srazu Erzhe otmel etu ideju kak absoljutno nesostojatelnuju: Turnesol - chelovek slishkom materialnyj, slishkom "matematicheskij" dlja togo, chtoby stat glavnym dvizhitelem istorii, kotoruju avtor videl ne kak obychnoe prikljuchenie, a, skoree, kak nekij dukhovnyj poisk, initsiatsiju. I vot togda-to Erzhe vspomnil o Chane, personazhe "Golubogo lotosa"! Zerno zamysla proroslo, ostalnoe bylo uzhe delom tekhniki: nachalas kropotlivaja podgotovitelnaja rabota.
Glavnymi istochnikami vdokhnovenija dlja Erzhe stali sochinenija Aleksandry David-Neel (1868-1969), frantsuzskoj opernoj pevitsy i neutomimoj issledovatelnitsy Tibeta; svidetelstva pervykh evropejtsev, pokoritelej gimalajskikh vershin - Edmunda Khillari (Dzhomolungma) i Morisa Ertsoga (Annapurna), a takzhe trudy Bernara Ejvelmansa (1916-2001), odnogo iz stolpov (i fakticheskogo sozdatelja) kriptozoologii. S Ertsogom i Ejvelmansom Erzhe schel neobkhodimym poznakomitsja lichno, i eti znakomstva lish ukrepili veru avtora v pravilnosti vybrannogo sjuzheta. Kstati, oba oni ne somnevalis v suschestvovanii jeti: Ertsog uverjal, chto videl na snegu otpechatki sledov, kotorye ne mogli prinadlezhat ni odnomu iz izvestnykh nauke zhivykh suschestv.
"Tintin v Tibete" stoit v tvorchestve Erzhe osobnjakom. Pochti vse tintinologi schitajut etot albom luchshim. Imenno on okonchatelno zakrepil za Erzhe status odnogo iz naibolee znachimykh avtorov KHKh veka, svidetelstvom chemu mozhno schitat ne prekraschajuschijsja dazhe sejchas, spustja 40 let so dnja smerti Zhorzha Remi, potok statej, issledovanij, dissertatsij, filosofskikh traktatov, parodij, paskvilej (kuda zh bez nikh!), posvjaschennykh samym raznym aspektam serii. "Tintin v Tibete" - albom absoljutno kamernyj, plavnyj. Shutka skazat, po suti, v nem dazhe net konflikta; bolee togo - ni odnogo otritsatelnogo geroja! Kolichestvo personazhej zdes svedeno k minimumu. V tsentre povestvovanija troe - Tintin, kapitan i Milu. Vpervye za dolgie gody my ne vidim na stranitsakh Djupondtov. Pojavlenija Turnesolja mozhno pereschitat po paltsam. Pochti net i stol ljubimykh Erzhe otsylok k predyduschim albomam i znakomym chitatelju personazham (razve chto vsepronikajuschij golos Bjanki Kastafore vse tak zhe raznosit po okrestnostjam vechnuju "Ariju s dragotsennostjami"). Nichego - lish slepjaschaja belizna beskrajnikh snegov Tibeta, v kotoroj issledovateli (s uchetom krutykh peremen v lichnoj zhizni avtora) vidjat allegoriju "chistogo lista", novogo nachala. Inymi slovami, "Tintin v Tibete" - albom-initsiatsija, albom-pogruzhenie (prezhde vsego, v samogo sebja). Znal li, naprimer, tot zhe kapitan Khaddok, chto v nem "zhivet vera, sposobnaja dvigat gory"?
