Основной вопрос, неизбежно встающий сегодня, когда речь заходит о русском авангарде, это вопрос о том, как соотносятся между собой революция художественная и политическая. Был ли русский авангард соучастником, сопродюсером Октябрьской революции? И если да, то может ли он стать источником вдохновения и моделью для современных художественных практик, пытающихся преодолеть границы арт-мира, обрести политическое измерение, изменить доминирующие политические и экономические условия человеческого бытия, встать на службу политической или социальной революции или, по крайней мере, способствовать политическим и социальным переменам?
Osnovnoj vopros, neizbezhno vstajuschij segodnja, kogda rech zakhodit o russkom avangarde, eto vopros o tom, kak sootnosjatsja mezhdu soboj revoljutsija khudozhestvennaja i politicheskaja. Byl li russkij avangard souchastnikom, soprodjuserom Oktjabrskoj revoljutsii? I esli da, to mozhet li on stat istochnikom vdokhnovenija i modelju dlja sovremennykh khudozhestvennykh praktik, pytajuschikhsja preodolet granitsy art-mira, obresti politicheskoe izmerenie, izmenit dominirujuschie politicheskie i ekonomicheskie uslovija chelovecheskogo bytija, vstat na sluzhbu politicheskoj ili sotsialnoj revoljutsii ili, po krajnej mere, sposobstvovat politicheskim i sotsialnym peremenam?
