Успех Сада в нашу эпоху объясняется мечтой, роднящей его с современным мироощущением. Речь идет о требовании тотальной свободы и дегуманизации, хладнокровно осуществляемой рассудком. Низведение человека до уровня объекта экспериментов, регламент, определяющий отношения между волей к власти и человеком-объектом, замкнутое пространство этого жуткого опыта, - таковы уроки, которые теоретики силы воспримут, когда вознамерятся организовать эпоху рабов. В сборник произведений Маркиза де Сада помимо драмы "Окстьерн, или Несчастья либертинажа" вошли его новеллы "Флорвиль и Курваль" и "Эжени де Франваль". "Сад завершит жизнь, оставаясь по-прежнему узником, но на сей раз не тюрьмы, а сумасшедшего дома, разыгрывая пьесы на сцене судьбы в окружении безумцев. Мечта и творчество принесли Саду жалкий суррогат удовлетворения, которого не дал ему миропорядок. Писатель, конечно, ни в чем себе не отказывал. Для него, по крайней мере, все границы уничтожались, и желание могло идти...
Uspekh Sada v nashu epokhu objasnjaetsja mechtoj, rodnjaschej ego s sovremennym mirooschuscheniem. Rech idet o trebovanii totalnoj svobody i degumanizatsii, khladnokrovno osuschestvljaemoj rassudkom. Nizvedenie cheloveka do urovnja obekta eksperimentov, reglament, opredeljajuschij otnoshenija mezhdu volej k vlasti i chelovekom-obektom, zamknutoe prostranstvo etogo zhutkogo opyta, - takovy uroki, kotorye teoretiki sily vosprimut, kogda voznamerjatsja organizovat epokhu rabov. V sbornik proizvedenij Markiza de Sada pomimo dramy "Okstern, ili Neschastja libertinazha" voshli ego novelly "Florvil i Kurval" i "Ezheni de Franval". "Sad zavershit zhizn, ostavajas po-prezhnemu uznikom, no na sej raz ne tjurmy, a sumasshedshego doma, razygryvaja pesy na stsene sudby v okruzhenii bezumtsev. Mechta i tvorchestvo prinesli Sadu zhalkij surrogat udovletvorenija, kotorogo ne dal emu miroporjadok. Pisatel, konechno, ni v chem sebe ne otkazyval. Dlja nego, po krajnej mere, vse granitsy unichtozhalis, i zhelanie moglo idti...
