"Весь пафос моей живописно-графической деятельности в том, что я ухожу в плоскость бумаги, холста и живу там. И только в процессе органично-эволюционном (временном) открываются мысли и чувства, не бывшие до этого. С детских лет рисование было моей жизненной необходимостью как способ самосознания. Быть или не быть - вот кардинальный вопрос бытия. С приближением старости, с потерей беспечного энтузиазма юности, окружающая мгла жизни становится беспросветной. И тем настоятельнее потребность уйти в мир своей фантазии. Мои природные данные Анахорета получили свое подтверждение (на заре туманной юности). В 1946 году в следственных изоляторах лубянско-лефортовских тюрем и затем с 1949 по 1954 год, когда работал ночным сторожем в лагере "Ветлосян" Ухтижмлага. Тогда я был совершенно один и ночами рисовал. Могу подтвердить свою благодарность судьбе, что с ранних лет своей жизни испытывал постоянные страдания и близость смерти, ибо это начало и конец всего сущего". Борис...
"Ves pafos moej zhivopisno-graficheskoj dejatelnosti v tom, chto ja ukhozhu v ploskost bumagi, kholsta i zhivu tam. I tolko v protsesse organichno-evoljutsionnom (vremennom) otkryvajutsja mysli i chuvstva, ne byvshie do etogo. S detskikh let risovanie bylo moej zhiznennoj neobkhodimostju kak sposob samosoznanija. Byt ili ne byt - vot kardinalnyj vopros bytija. S priblizheniem starosti, s poterej bespechnogo entuziazma junosti, okruzhajuschaja mgla zhizni stanovitsja besprosvetnoj. I tem nastojatelnee potrebnost ujti v mir svoej fantazii. Moi prirodnye dannye Anakhoreta poluchili svoe podtverzhdenie (na zare tumannoj junosti). V 1946 godu v sledstvennykh izoljatorakh lubjansko-lefortovskikh tjurem i zatem s 1949 po 1954 god, kogda rabotal nochnym storozhem v lagere "Vetlosjan" Ukhtizhmlaga. Togda ja byl sovershenno odin i nochami risoval. Mogu podtverdit svoju blagodarnost sudbe, chto s rannikh let svoej zhizni ispytyval postojannye stradanija i blizost smerti, ibo eto nachalo i konets vsego suschego". Boris...
