Поначалу это повествование может показаться обыкновенной иллюстрацией отгремевших событий.
Но разве великая русская история, вот и самая страшная война и её суровая веха - блокада Ленинграда, не заслуживает такого переживания - восстановления подробностей?
Удивительно другое! Чем дальше, тем упрямей книга начинает жить по художественным законам, тем ощутимей наша причастность к далёким сражениям, и наконец мы замечаем, как от некоторых страниц начинает исходить тихое свечение, как от озёрной воды, в глубине которой покоятся сокровища.
Герои книги сумели обрести счастье в трудных обстоятельствах войны. В Сергее Медянове и Кате Ясиной и ещё в тысячах наших соотечественников должна была вызреть та любовь, которая, думается, и протопила лёд блокады, и привела нас к общей великой победе.
А разве наше сердце не оказывается порой в блокаде? И сколько нужно приложить трудов, внимания к близкому человеку, даже жертвенности, чтобы душа однажды заликовала:
Блокада прорвана!
Ponachalu eto povestvovanie mozhet pokazatsja obyknovennoj illjustratsiej otgremevshikh sobytij.
No razve velikaja russkaja istorija, vot i samaja strashnaja vojna i ejo surovaja vekha - blokada Leningrada, ne zasluzhivaet takogo perezhivanija - vosstanovlenija podrobnostej?
Udivitelno drugoe! Chem dalshe, tem uprjamej kniga nachinaet zhit po khudozhestvennym zakonam, tem oschutimej nasha prichastnost k daljokim srazhenijam, i nakonets my zamechaem, kak ot nekotorykh stranits nachinaet iskhodit tikhoe svechenie, kak ot ozjornoj vody, v glubine kotoroj pokojatsja sokrovischa.
Geroi knigi sumeli obresti schaste v trudnykh obstojatelstvakh vojny. V Sergee Medjanove i Kate Jasinoj i eschjo v tysjachakh nashikh sootechestvennikov dolzhna byla vyzret ta ljubov, kotoraja, dumaetsja, i protopila ljod blokady, i privela nas k obschej velikoj pobede.
A razve nashe serdtse ne okazyvaetsja poroj v blokade? I skolko nuzhno prilozhit trudov, vnimanija k blizkomu cheloveku, dazhe zhertvennosti, chtoby dusha odnazhdy zalikovala:
Blokada prorvana!
