Эдуард Лимонов продолжает список своих покойников. Нарушая заповеданные табу (о мертвых - или хорошо, или ничего) и правила политкорректных слюнтяев, он не имеет снисхождения к ушедшим и спрашивает с них так, как спрашивал бы с живых - героям отдает должное, недостойных осуждает на высшую меру презрения. Память Лимонова хранит либо "горячих", либо "холодных" - в его мартирологе "теплым" места нет.
Резкая, злая, бодрая книга.
Eduard Limonov prodolzhaet spisok svoikh pokojnikov. Narushaja zapovedannye tabu (o mertvykh - ili khorosho, ili nichego) i pravila politkorrektnykh sljuntjaev, on ne imeet sniskhozhdenija k ushedshim i sprashivaet s nikh tak, kak sprashival by s zhivykh - gerojam otdaet dolzhnoe, nedostojnykh osuzhdaet na vysshuju meru prezrenija. Pamjat Limonova khranit libo "gorjachikh", libo "kholodnykh" - v ego martirologe "teplym" mesta net.
Rezkaja, zlaja, bodraja kniga.
