Я почувствовал, что наше предприятие таит в себе элемент какой-то неопределенности, таинственности, даже опасности. Теперь перед моим умственным взором, помимо картины выброшенного на мель брига, над которым кружат чайки, возник еще образ человека, прижимающего к уху телефонную трубку и внезапно бледнеющего как полотно, когда в этой трубке раздается простой и, казалось бы, невинный вопрос. ...Выйдя из залива, мы встретили довольно свежий северо-восточный ветер. Не теряя времени, мы подняли паруса, и не успело взойти солнце, как буксир распростился с нами и повернул назад к берегу, который теперь начинали золотить алые пятна восходящего солнца. Когда "Нора Крейн" вышла в открытое море, на горизонте не было видно ни одного другого судна. Вот так наша маленькая шхуна, горделиво распустив паруса быстро пустилась в дальний путь к таинственному острову, где нас ожидал еще более таинственный бриг.
Ja pochuvstvoval, chto nashe predprijatie tait v sebe element kakoj-to neopredelennosti, tainstvennosti, dazhe opasnosti. Teper pered moim umstvennym vzorom, pomimo kartiny vybroshennogo na mel briga, nad kotorym kruzhat chajki, voznik esche obraz cheloveka, prizhimajuschego k ukhu telefonnuju trubku i vnezapno blednejuschego kak polotno, kogda v etoj trubke razdaetsja prostoj i, kazalos by, nevinnyj vopros. ...Vyjdja iz zaliva, my vstretili dovolno svezhij severo-vostochnyj veter. Ne terjaja vremeni, my podnjali parusa, i ne uspelo vzojti solntse, kak buksir rasprostilsja s nami i povernul nazad k beregu, kotoryj teper nachinali zolotit alye pjatna voskhodjaschego solntsa. Kogda "Nora Krejn" vyshla v otkrytoe more, na gorizonte ne bylo vidno ni odnogo drugogo sudna. Vot tak nasha malenkaja shkhuna, gordelivo raspustiv parusa bystro pustilas v dalnij put k tainstvennomu ostrovu, gde nas ozhidal esche bolee tainstvennyj brig.
