Книга посвящена раскрытию необходимых связей между свободой и злом. Отвлечение от них не препятствует конструированию абстрактной идеи свободы, но оно не позволяет понять ее как всегда конкретные практики освобождения. Почем чистая моральная философия или нормативная этика слепа в отношении этого различия между "свободой как идеей" и "свободой как освобождением"? Как преодолеть такую слепоту и как такое преодоление трансформирует этическую мысль, историоризируя и политизируя ее? Должна ли трансформированная таким образом этическая мысль удержать некоторые ключевые понятия чистой моральной философии, и прежде всего - формальное понятие долга, для того чтобы быть последовательно и бескомпромиссно исторической и политической? Эти вопросы находятся в центре данной книги. Их обсуждение разворачивается в контексте анализа и критики кантовской моральной философии - как ее метафизического "канона", так и его ревизии в позднейших сочинениях Канта, и в первую очередь в "Религии в пределах...
Kniga posvjaschena raskrytiju neobkhodimykh svjazej mezhdu svobodoj i zlom. Otvlechenie ot nikh ne prepjatstvuet konstruirovaniju abstraktnoj idei svobody, no ono ne pozvoljaet ponjat ee kak vsegda konkretnye praktiki osvobozhdenija. Pochem chistaja moralnaja filosofija ili normativnaja etika slepa v otnoshenii etogo razlichija mezhdu "svobodoj kak ideej" i "svobodoj kak osvobozhdeniem"? Kak preodolet takuju slepotu i kak takoe preodolenie transformiruet eticheskuju mysl, istorioriziruja i politiziruja ee? Dolzhna li transformirovannaja takim obrazom eticheskaja mysl uderzhat nekotorye kljuchevye ponjatija chistoj moralnoj filosofii, i prezhde vsego - formalnoe ponjatie dolga, dlja togo chtoby byt posledovatelno i beskompromissno istoricheskoj i politicheskoj? Eti voprosy nakhodjatsja v tsentre dannoj knigi. Ikh obsuzhdenie razvorachivaetsja v kontekste analiza i kritiki kantovskoj moralnoj filosofii - kak ee metafizicheskogo "kanona", tak i ego revizii v pozdnejshikh sochinenijakh Kanta, i v pervuju ochered v "Religii v predelakh...
