В книгу Юрия Баранова "От моря Бедствий до горы Побед" вошли стихотворения, написанные от студенческих лет автора, до самых последних, когда ему перевалило за восемьдесят. Известна эпиграмма на классика советской поэзии: "Всё изменяется под нашим Зодиаком, но Пастернак остался Пастернаком". Такое определение вполне подошло бы и Юрию Баранову. Он всегда следовал классической традиции русского стиха, стремился к ясности, избегая невнятицы, неряшливости и нарочитой усложнённости формы (что во многих случаях принимается за "модернизм"). Отличает поэта интерес к истории и политике, резкое неприятие русофобии во всех сё формах. Сам себя он считает продолжателем линии Пушкина-Некрасова-Андрея Белого. Книга последнего "Пепел" произвела на него в юности "оглушающее впечатление". Из своих современников он выделяет Юрия Кузнецова, из ныне пишущих - Александра Хабарова.
V knigu Jurija Baranova "Ot morja Bedstvij do gory Pobed" voshli stikhotvorenija, napisannye ot studencheskikh let avtora, do samykh poslednikh, kogda emu perevalilo za vosemdesjat. Izvestna epigramma na klassika sovetskoj poezii: "Vsjo izmenjaetsja pod nashim Zodiakom, no Pasternak ostalsja Pasternakom". Takoe opredelenie vpolne podoshlo by i Juriju Baranovu. On vsegda sledoval klassicheskoj traditsii russkogo stikha, stremilsja k jasnosti, izbegaja nevnjatitsy, nerjashlivosti i narochitoj uslozhnjonnosti formy (chto vo mnogikh sluchajakh prinimaetsja za "modernizm"). Otlichaet poeta interes k istorii i politike, rezkoe neprijatie rusofobii vo vsekh sjo formakh. Sam sebja on schitaet prodolzhatelem linii Pushkina-Nekrasova-Andreja Belogo. Kniga poslednego "Pepel" proizvela na nego v junosti "oglushajuschee vpechatlenie". Iz svoikh sovremennikov on vydeljaet Jurija Kuznetsova, iz nyne pishuschikh - Aleksandra Khabarova.
