Ее многие не любили. В основном, так называемые коллеги. Завидовали, сплетничали. Она все знала. Но не отвечала. Сцепив зубы, выходила на съемочную площадку и сцену, где в свете ослепляющих софитов становилась той Гурченко, к которой мы все привыкли - недосягаемой. Она редко давала интервью, вместо этого написала три пронзительные книги - настолько откровенные, что дух захватывает... А перед самым уходом словно решила взять реванш и отвечала на самые каверзные вопросы. Такая? Да. Сякая? Пожалуйста!
Актриса словно хотела достучаться до нас - услышьте меня! Не слышали...
Эта книга - попытка рассказать о том, какой она была на самом деле...
Ee mnogie ne ljubili. V osnovnom, tak nazyvaemye kollegi. Zavidovali, spletnichali. Ona vse znala. No ne otvechala. Stsepiv zuby, vykhodila na semochnuju ploschadku i stsenu, gde v svete oslepljajuschikh sofitov stanovilas toj Gurchenko, k kotoroj my vse privykli - nedosjagaemoj. Ona redko davala intervju, vmesto etogo napisala tri pronzitelnye knigi - nastolko otkrovennye, chto dukh zakhvatyvaet... A pered samym ukhodom slovno reshila vzjat revansh i otvechala na samye kaverznye voprosy. Takaja? Da. Sjakaja? Pozhalujsta!
Aktrisa slovno khotela dostuchatsja do nas - uslyshte menja! Ne slyshali...
Eta kniga - popytka rasskazat o tom, kakoj ona byla na samom dele...
