Три друга, три "мушкетера" встретились как-то в полночь после парижского карнавала 1827 года. Поскольку двое из них были в одежде работяг-грузчиков, решили всей компанией отужинать в одном из самых шикарных кабачков для бедноты. Но, как ни странно, "ряженые" пришлись не по нраву и "местным". Случилась "дуэль", которая, как водится, имела далеко идущие и самые непредсказуемые последствия.В очередной том иллюстрированного собрания сочинений Александра Дюма входят первая и втораякниги историко-приключенческой эпопеи "Парижские могикане". Этот многослойный и многожанровый роман-река, своеобразный оммаж наследию Фенимора Купера и Эжена Сю, на несколько лет опередил тему и композицию "Отверженных" Виктора Гюго, описав блеск, нищету и брожение умов во французском обществе накануне Июльской революции 1830 года.
Tri druga, tri "mushketera" vstretilis kak-to v polnoch posle parizhskogo karnavala 1827 goda. Poskolku dvoe iz nikh byli v odezhde rabotjag-gruzchikov, reshili vsej kompaniej otuzhinat v odnom iz samykh shikarnykh kabachkov dlja bednoty. No, kak ni stranno, "rjazhenye" prishlis ne po nravu i "mestnym". Sluchilas "duel", kotoraja, kak voditsja, imela daleko iduschie i samye nepredskazuemye posledstvija.V ocherednoj tom illjustrirovannogo sobranija sochinenij Aleksandra Djuma vkhodjat pervaja i vtorajaknigi istoriko-prikljuchencheskoj epopei "Parizhskie mogikane". Etot mnogoslojnyj i mnogozhanrovyj roman-reka, svoeobraznyj ommazh naslediju Fenimora Kupera i Ezhena Sju, na neskolko let operedil temu i kompozitsiju "Otverzhennykh" Viktora Gjugo, opisav blesk, nischetu i brozhenie umov vo frantsuzskom obschestve nakanune Ijulskoj revoljutsii 1830 goda.
