В новом переводе - классический роман мастера американской фантастики. "Если я пойду и долиной смертной тени не убоюсь зла, потому что Ты со мной..." - гласит псалом 22 обычно читаемый на похоронах. Но престарелому миллиардеру Иоганну Себастьяну Баху Смиту до похорон еще далеко: врачи поддерживают в его дряхлеющем теле жизнь, а передоверить управление группой своих компаний решительно некому. И вот Смит решается дать бой самой смерти на последнем рубеже - решается на трансплантацию головного мозга. Кто бы мог подумать что первым же подходящим донором окажется его собственная секретарша, к которой он испытывал самые нежные чувства, и что адепты метемпсихоза были не так уж не правы... Настолько радикального переосмысления тендерных ролей не позволял себе раньше даже такой вольнодумец и возмутитель спокойствия, как Хайнлайн. "Всех, кого я не сумел оскорбить "Десантом" или "Чужаком", я, возможно, сумею достать этой вещью, - проро чески писал он. - Если повезет, ее осудят и левые радикалы, и правые..."
V novom perevode - klassicheskij roman mastera amerikanskoj fantastiki. "Esli ja pojdu i dolinoj smertnoj teni ne ubojus zla, potomu chto Ty so mnoj..." - glasit psalom 22 obychno chitaemyj na pokhoronakh. No prestarelomu milliarderu Iogannu Sebastjanu Bakhu Smitu do pokhoron esche daleko: vrachi podderzhivajut v ego drjakhlejuschem tele zhizn, a peredoverit upravlenie gruppoj svoikh kompanij reshitelno nekomu. I vot Smit reshaetsja dat boj samoj smerti na poslednem rubezhe - reshaetsja na transplantatsiju golovnogo mozga. Kto by mog podumat chto pervym zhe podkhodjaschim donorom okazhetsja ego sobstvennaja sekretarsha, k kotoroj on ispytyval samye nezhnye chuvstva, i chto adepty metempsikhoza byli ne tak uzh ne pravy... Nastolko radikalnogo pereosmyslenija tendernykh rolej ne pozvoljal sebe ranshe dazhe takoj volnodumets i vozmutitel spokojstvija, kak Khajnlajn. "Vsekh, kogo ja ne sumel oskorbit "Desantom" ili "Chuzhakom", ja, vozmozhno, sumeju dostat etoj veschju, - proro cheski pisal on. - Esli povezet, ee osudjat i levye radikaly, i pravye..."
