"Китайские тени" - сборник мемуарной прозы Георгия Иванова (1894-1958).
Иванова называли последним живым поэтом Серебряного века. Но прославился он не только великолепными стихами, но и своими воспоминаниями. После публикации отдельных очерков появлялись гневные отповеди Марины Цветаевой, Анны Ахматовой, Игоря Северянина.
Но никто не оспаривал, что "воздух эпохи" поэт передал идеально, что ему удалось ухватить самую душу города-мифа, описанного уже оттуда, из "эмигрантской были". "Бродячая собака" и "Цех поэтов", Блок и Гумилев, Ахматова и Мандельштам, Есенин и Городецкий, множество лиц и эпизодов - ушедшая на дно Атлантида, именуемая когда-то "столицей столиц"...
Составитель: Федякин С.
"Как я пойду знакомиться со своими "импрессионистами". Ведь тогда обнаружится мой позор: шестнадцать лет и кадетский мундир с золотым галуном на красном воротнике. Лета еще ничего, лета можно и прибавить... Но мундир..."
"Принято думать, что всероссийская слава Игоря Северянина пошла со знаменитой обмолвки Толстого о ничтожестве русской поэзии. Действительно, в подтверждение своего мнения Толстой процитировал северянинское: "Вонзите штопор в упругость пробки, и взоры женщин не будут робки". Действительно, благодаря этому имя будущего (увы, недолговечного) кумира эстрад и редакций промелькнуло на страницах газет (до сих пор оно было лишь уделом почтовых ящиков: "к сожалению, не подошло"). Но настоящая слава пришла позже. И пришла она, в сущности, вполне "легально": Игорем Северяниным заинтересовались Сологуб, позднее Брюсов и "лансировали" его".
"Классическое описание Петербурга почти всегда начинается с тумана. Туман бывает в разных городах, но петербургский туман - особенный. Для нас, конечно. Иностранец, выйдя на улицу, поежится: "Бр... проклятый климат..." Ежимся и мы".
"Kitajskie teni" - sbornik memuarnoj prozy Georgija Ivanova (1894-1958).
Ivanova nazyvali poslednim zhivym poetom Serebrjanogo veka. No proslavilsja on ne tolko velikolepnymi stikhami, no i svoimi vospominanijami. Posle publikatsii otdelnykh ocherkov pojavljalis gnevnye otpovedi Mariny Tsvetaevoj, Anny Akhmatovoj, Igorja Severjanina.
No nikto ne osparival, chto "vozdukh epokhi" poet peredal idealno, chto emu udalos ukhvatit samuju dushu goroda-mifa, opisannogo uzhe ottuda, iz "emigrantskoj byli". "Brodjachaja sobaka" i "Tsekh poetov", Blok i Gumilev, Akhmatova i Mandelshtam, Esenin i Gorodetskij, mnozhestvo lits i epizodov - ushedshaja na dno Atlantida, imenuemaja kogda-to "stolitsej stolits"...
Sostavitel: Fedjakin S.
"Kak ja pojdu znakomitsja so svoimi "impressionistami". Ved togda obnaruzhitsja moj pozor: shestnadtsat let i kadetskij mundir s zolotym galunom na krasnom vorotnike. Leta esche nichego, leta mozhno i pribavit... No mundir..."
"Prinjato dumat, chto vserossijskaja slava Igorja Severjanina poshla so znamenitoj obmolvki Tolstogo o nichtozhestve russkoj poezii. Dejstvitelno, v podtverzhdenie svoego mnenija Tolstoj protsitiroval severjaninskoe: "Vonzite shtopor v uprugost probki, i vzory zhenschin ne budut robki". Dejstvitelno, blagodarja etomu imja buduschego (uvy, nedolgovechnogo) kumira estrad i redaktsij promelknulo na stranitsakh gazet (do sikh por ono bylo lish udelom pochtovykh jaschikov: "k sozhaleniju, ne podoshlo"). No nastojaschaja slava prishla pozzhe. I prishla ona, v suschnosti, vpolne "legalno": Igorem Severjaninym zainteresovalis Sologub, pozdnee Brjusov i "lansirovali" ego".
"Klassicheskoe opisanie Peterburga pochti vsegda nachinaetsja s tumana. Tuman byvaet v raznykh gorodakh, no peterburgskij tuman - osobennyj. Dlja nas, konechno. Inostranets, vyjdja na ulitsu, poezhitsja: "Br... prokljatyj klimat..." Ezhimsja i my".
