Она говорит, как пишет. Она пишет, как говорит. Сюжет - ничто, рассказчик - все. А тут еще и в сюжете - веселая, тяжелая и длинная жизнь. Еврейское местечко, военные теплушки, голод, бомбежка, мир. И все это с таким голосом, с такими интонациями, с такими переходами, что мемуарный текст звучит, как Тацит. Без гнева и пристрастия, разумеется...
Ona govorit, kak pishet. Ona pishet, kak govorit. Sjuzhet - nichto, rasskazchik - vse. A tut esche i v sjuzhete - veselaja, tjazhelaja i dlinnaja zhizn. Evrejskoe mestechko, voennye teplushki, golod, bombezhka, mir. I vse eto s takim golosom, s takimi intonatsijami, s takimi perekhodami, chto memuarnyj tekst zvuchit, kak Tatsit. Bez gneva i pristrastija, razumeetsja...
