Одесса 20-40-х годов все еще оставалась истинной черноморской столицей. Испытав бурные времена гражданской войны и нэпа, она сохранила свой самобытный колорит, свою неповторимую романтику. Но даже когда по всей стране уже улегся нэпманский бум, и ее окутали суровые будни коммунистического строительства, 'деловые люди' Одессы продолжали свой теневой бизнес. Ночи напролет по ресторанам кутили лихие компании, вовсю работали подпольные казино и бордели. Это было время ночных налетчиков и прочей братии, как они сами себя называли, 'людей вольных профессий', которые шли на все, лишь бы чем-нибудь поживиться и провернуть дельце покрупнее. Иногда это делалось из-за денег, а иногда - чисто по-одесски, просто так, для забавы, для понта, ради 'искусства', как говорили одесские воры.
Odessa 20-40-kh godov vse esche ostavalas istinnoj chernomorskoj stolitsej. Ispytav burnye vremena grazhdanskoj vojny i nepa, ona sokhranila svoj samobytnyj kolorit, svoju nepovtorimuju romantiku. No dazhe kogda po vsej strane uzhe ulegsja nepmanskij bum, i ee okutali surovye budni kommunisticheskogo stroitelstva, 'delovye ljudi' Odessy prodolzhali svoj tenevoj biznes. Nochi naprolet po restoranam kutili likhie kompanii, vovsju rabotali podpolnye kazino i bordeli. Eto bylo vremja nochnykh naletchikov i prochej bratii, kak oni sami sebja nazyvali, 'ljudej volnykh professij', kotorye shli na vse, lish by chem-nibud pozhivitsja i provernut deltse pokrupnee. Inogda eto delalos iz-za deneg, a inogda - chisto po-odesski, prosto tak, dlja zabavy, dlja ponta, radi 'iskusstva', kak govorili odesskie vory.
