...Когда она разулась, ступив босыми ногами на мягкую чуть влажную от вечерней росы траву, ноги сами понесли её в ритуальном танце. Её руки сами плясали в воздухе, рисуя незнакомые жесты. Тёмная река её голоса сама подхватила незнакомую стихийную мелодию без слов. Она не думала, кем она была, и какой была. Она не думала, что ей следовало делать, и как должно было быть правильно. Она не думала лаже о том, чему учил её Тиллард, а чему пока так и не успел научить. Она просто была, и в эти мгновения она была Зовом, обращенным к Всаднику, и сотканным ночью коням, и изменчивым туманным псам - тем, кто был родным её душе, осознавала она то или нет. Ночь вздохнула, расправляя тёмные искристые крылья. Воздух звенел волшебством, наполняясь образами, и истончалась Вуаль, и открывались Дороги Ши. В многослойном полупрозрачном воздухе уже можно было различить тени и отражения лиц, прекрасных и жутких. Но зов Рианы был направлен чётко, как полёт стрелы, и никто другой не смел отозваться...
...Kogda ona razulas, stupiv bosymi nogami na mjagkuju chut vlazhnuju ot vechernej rosy travu, nogi sami ponesli ejo v ritualnom tantse. Ejo ruki sami pljasali v vozdukhe, risuja neznakomye zhesty. Tjomnaja reka ejo golosa sama podkhvatila neznakomuju stikhijnuju melodiju bez slov. Ona ne dumala, kem ona byla, i kakoj byla. Ona ne dumala, chto ej sledovalo delat, i kak dolzhno bylo byt pravilno. Ona ne dumala lazhe o tom, chemu uchil ejo Tillard, a chemu poka tak i ne uspel nauchit. Ona prosto byla, i v eti mgnovenija ona byla Zovom, obraschennym k Vsadniku, i sotkannym nochju konjam, i izmenchivym tumannym psam - tem, kto byl rodnym ejo dushe, osoznavala ona to ili net. Noch vzdokhnula, raspravljaja tjomnye iskristye krylja. Vozdukh zvenel volshebstvom, napolnjajas obrazami, i istonchalas Vual, i otkryvalis Dorogi Shi. V mnogoslojnom poluprozrachnom vozdukhe uzhe mozhno bylo razlichit teni i otrazhenija lits, prekrasnykh i zhutkikh. No zov Riany byl napravlen chjotko, kak poljot strely, i nikto drugoj ne smel otozvatsja...
