"- Сливая воду в общественном туалете, я вспомню имя родное всем... Владимир Ленин... напишу на клозете с большим почетом и уважением! - Эпидолфор прищурился и, склонив голову набок, спросил: - Как стихи? Нравятся? - Опасные... получается, хоть и про Ильича, а намекаешь на нынешнего президента. Сам посуди, даже букв в фамилии пять, имя опять же... - Что же мне теперь про Володю Гондвановича писать? Не поймут. Да и сейчас, поди, не знает никто, что Гондвана - древний континент... Ты как думаешь, Ваня? - Посадят тебя... Давай-ка лучше бутылочку с Истиной французского производства купим, глоток свободы, так сказать... Арбат монотонно гудел, и в небе не было ни одной птицы. Раскольников толкнул тяжелую дверь и уверенно шагнул в мир алкогольной депрессии". Виктор Папков
"- Slivaja vodu v obschestvennom tualete, ja vspomnju imja rodnoe vsem... Vladimir Lenin... napishu na klozete s bolshim pochetom i uvazheniem! - Epidolfor prischurilsja i, skloniv golovu nabok, sprosil: - Kak stikhi? Nravjatsja? - Opasnye... poluchaetsja, khot i pro Ilicha, a namekaesh na nyneshnego prezidenta. Sam posudi, dazhe bukv v familii pjat, imja opjat zhe... - Chto zhe mne teper pro Volodju Gondvanovicha pisat? Ne pojmut. Da i sejchas, podi, ne znaet nikto, chto Gondvana - drevnij kontinent... Ty kak dumaesh, Vanja? - Posadjat tebja... Davaj-ka luchshe butylochku s Istinoj frantsuzskogo proizvodstva kupim, glotok svobody, tak skazat... Arbat monotonno gudel, i v nebe ne bylo ni odnoj ptitsy. Raskolnikov tolknul tjazheluju dver i uverenno shagnul v mir alkogolnoj depressii". Viktor Papkov
