В нашем восприятии российских просторов Сибирь занимает особое место. Мы видим ее далекой, суровой и в то же самое время величественной, одной из величайших экосфер нашей планеты. Сибирь вызывает в памяти противоречивые примеры человеческого опыта как регион, в котором всегда ценили свободу и основные человеческие достоинства, и одновременно как место каторги, описанной в произведениях Достоевского и в книге Джорджа Кеннана "Сибирь и ссылка". Однако несомненен тот факт, что сибиряки и сибирский опыт сделали огромный вклад в русскую культуру. Как фотограф и ведущий западный специалист по российскому зодчеству, Уильям Брумфилд имеет к сибирской архитектуре особый интерес. В течение нескольких десятилетий он самостоятельно создал обширный фотографический архив российского архитектурного ландшафта и выпустил на этой основе немало научных и художественных изданий, включая фундаментальную "Историю русской архитектуры". Сибирь теперь занимает важное место в этой работе. Брумфилд...
V nashem vosprijatii rossijskikh prostorov Sibir zanimaet osoboe mesto. My vidim ee dalekoj, surovoj i v to zhe samoe vremja velichestvennoj, odnoj iz velichajshikh ekosfer nashej planety. Sibir vyzyvaet v pamjati protivorechivye primery chelovecheskogo opyta kak region, v kotorom vsegda tsenili svobodu i osnovnye chelovecheskie dostoinstva, i odnovremenno kak mesto katorgi, opisannoj v proizvedenijakh Dostoevskogo i v knige Dzhordzha Kennana "Sibir i ssylka". Odnako nesomnenen tot fakt, chto sibirjaki i sibirskij opyt sdelali ogromnyj vklad v russkuju kulturu. Kak fotograf i veduschij zapadnyj spetsialist po rossijskomu zodchestvu, Uiljam Brumfild imeet k sibirskoj arkhitekture osobyj interes. V techenie neskolkikh desjatiletij on samostojatelno sozdal obshirnyj fotograficheskij arkhiv rossijskogo arkhitekturnogo landshafta i vypustil na etoj osnove nemalo nauchnykh i khudozhestvennykh izdanij, vkljuchaja fundamentalnuju "Istoriju russkoj arkhitektury". Sibir teper zanimaet vazhnoe mesto v etoj rabote. Brumfild...
