В книге показано, как именно структуры повседневности постсоветского большинства определяются теми или иными мифологиями. В первой части книги форматирование постсоветского дискурса рассматривается сквозь призму различных "относительных" мифологий, агрессивно претендующих, однако, на универсальность. Во второй части представлены как противостоящая этим мифологиям аксиология многовековой русской культуры, так и современные тенденции ее размывания и трансформации. Ряд аспектов соотношения русского, советского и постсоветского, анализируемые в этой книге, никогда не становились предметом научного описания и общественной дискуссии.
V knige pokazano, kak imenno struktury povsednevnosti postsovetskogo bolshinstva opredeljajutsja temi ili inymi mifologijami. V pervoj chasti knigi formatirovanie postsovetskogo diskursa rassmatrivaetsja skvoz prizmu razlichnykh "otnositelnykh" mifologij, agressivno pretendujuschikh, odnako, na universalnost. Vo vtoroj chasti predstavleny kak protivostojaschaja etim mifologijam aksiologija mnogovekovoj russkoj kultury, tak i sovremennye tendentsii ee razmyvanija i transformatsii. Rjad aspektov sootnoshenija russkogo, sovetskogo i postsovetskogo, analiziruemye v etoj knige, nikogda ne stanovilis predmetom nauchnogo opisanija i obschestvennoj diskussii.
