Живя дома, я особенно любила вечернее время, когда все ложились и наступала тишина. Только в кухне горел свет - баба с мамой завершали последнюю уборку, и оттуда через шторки в темную комнату падала уютная полоска света. Приглушённые голоса на кухне долетали сквозь ласковую легкую дрему... Если бы я предчувствовала, что дом скоро навсегда исчезнет из моей жизни, я бы, наверное, постаралась запомнить каждую стеночку, каждую трещинку на ней, каждый лепесток в саду и каждый кусочек земли в огороде... Страшный диагноз, предательство родных, ужасы детского дома и интерната. Тамара Черемнова преодолела даже то, о чем мы боимся подумать.
Zhivja doma, ja osobenno ljubila vechernee vremja, kogda vse lozhilis i nastupala tishina. Tolko v kukhne gorel svet - baba s mamoj zavershali poslednjuju uborku, i ottuda cherez shtorki v temnuju komnatu padala ujutnaja poloska sveta. Priglushjonnye golosa na kukhne doletali skvoz laskovuju legkuju dremu... Esli by ja predchuvstvovala, chto dom skoro navsegda ischeznet iz moej zhizni, ja by, navernoe, postaralas zapomnit kazhduju stenochku, kazhduju treschinku na nej, kazhdyj lepestok v sadu i kazhdyj kusochek zemli v ogorode... Strashnyj diagnoz, predatelstvo rodnykh, uzhasy detskogo doma i internata. Tamara Cheremnova preodolela dazhe to, o chem my boimsja podumat.
