"Милый, чувственный, прекрасный Джинсозверь", - так Герард Реве обращался к художнику Франсу Паннекуку. Несколько лет они были добрыми собутыльниками, и Реве пытался помочь Паннекуку, устраивая его выставки и продажи гравюр. У журналистов даже возникло подозрение, что Реве выдумал Паннекука и рисует сам. Однако богемный образ жизни художника, отказывавшегося зарабатывать на жизнь, раздражал писателя, и в 1969 году они поссорились. От этой дружбы остался знаменитый рассказ "Искусство" и несколько десятков писем. "Книги мои становятся совершенно безумными, непонятными почти для всех. Я ищу Бога, но расскажите мне, где мне хорошенько пошарить, в каком буфете или ящике стола. Иногда сюда приходит, переваливаясь с боку на бок, старая голубовато-серая утка, и мне представляется, что это ты, то есть что ты в ней сидишь. Страх Смерти пожирает и сжигает меня, но точно знаю, что я, старый, больной и усталый, завидев перед собою Смерть, удивленно и печально покачаю головой, что столько лет...
"Milyj, chuvstvennyj, prekrasnyj Dzhinsozver", - tak Gerard Reve obraschalsja k khudozhniku Fransu Pannekuku. Neskolko let oni byli dobrymi sobutylnikami, i Reve pytalsja pomoch Pannekuku, ustraivaja ego vystavki i prodazhi gravjur. U zhurnalistov dazhe vozniklo podozrenie, chto Reve vydumal Pannekuka i risuet sam. Odnako bogemnyj obraz zhizni khudozhnika, otkazyvavshegosja zarabatyvat na zhizn, razdrazhal pisatelja, i v 1969 godu oni possorilis. Ot etoj druzhby ostalsja znamenityj rasskaz "Iskusstvo" i neskolko desjatkov pisem. "Knigi moi stanovjatsja sovershenno bezumnymi, neponjatnymi pochti dlja vsekh. Ja ischu Boga, no rasskazhite mne, gde mne khoroshenko posharit, v kakom bufete ili jaschike stola. Inogda sjuda prikhodit, perevalivajas s boku na bok, staraja golubovato-seraja utka, i mne predstavljaetsja, chto eto ty, to est chto ty v nej sidish. Strakh Smerti pozhiraet i szhigaet menja, no tochno znaju, chto ja, staryj, bolnoj i ustalyj, zavidev pered soboju Smert, udivlenno i pechalno pokachaju golovoj, chto stolko let...
